Эволюция римской военной системы I-III в - [2]
Сколько человек насчитывала каждая из когорт, в точности неизвестно. Т. Моммзен полагал, что ее численность достигала 1 тыс. солдат. Однако, если мы учтем, что после того, как все девять преторианских когорт и три городских были сведены в одно место, а их лагерь занимал площадь в 16,72 га, станет ясно, что численность каждой из 12 когорт не должна была превышать 500 человек, поскольку лагерь для 5 тыс. солдат, по данным археологии, занимал от 18 до 20 га>15. Число солдат в одной когорте в разные эпохи варьировалось. Вителлий увеличил численность преторианской когорты до 1 тыс. человек. Однако после его падения количество солдат в когорте снова было сокращено до 500. Возможно, в 197 г. при Септимии Севере численность преторианской когорты снова возросла до 1 тыс. человек>16.
Преторианская когорта была подразделением смешанного состава. Она состояла из 6 центурий пехоты (60—80 человек каждая) и 3 кавалерийских турм, что позволило называть ее equitata (кавалерийская). Общее число преторианских всадников составляло около 900 человек>17. Во главе когорты стоял офицер в ранге трибуна, под командованием которого находилось 6 центурионов; старший из них имел звание trecenarius, так как командовал отрядом из 300 человек (speculators) — наиболее преданных людей, отобранных из среды преторианцев, несших службу непосредственно при императоре. Заместитель треценария имел звание «начальник лагеря» (princeps castrorum).
Общее командование преторианской гвардией осуществляли два префекта претория, происходившие из всаднического сословия, которые непосредственно подчинялись императору. Их должности были введены во 2 г. до н.э.>18. Только в 230 г. префекты стали получать сенаторское достоинство, пожалованное им Александром Севером>19. Хотя префект претория должен был командовать преторианской гвардией, однако его близость к имперскому двору превращала его de facto в военного министра и начальника штаба армии>20. Тиберий оставил только одного префекта претория. При Антонинах и Северах эту должность занимали чаще всего два человека, в III столетии — один.
Функции преторианцев были различными. Они служили не только в качестве телохранителей императоров и членов их семьи, но выполняли также определенные полицейские обязанности в Риме, и, что было наиболее существенно, преторианские когорты в подлинном смысле слова были боевым подразделением>21. Данные эпиграфики свидетельствуют, что еще при Диоклетиане они по-прежнему считались наиболее надежными и боеспособными воинскими частями>22.
Кроме преторианской гвардии в Риме находились еще 3 городские когорты (cohortes urbanae, urbaniciani), сформированные в 13 г. до н. э., имевшие номера с X по XII и организацию, подобную преторианской>23. В дальнейшем было образовано еще две городские когорты, одна из которых (I) находилась в Лугдуне, а другая (XIII) — в Карфагене>24.
Городские когорты обеспечивали охрану города и при необходимости выполняли полицейские функции. Кроме того, urbaniciani образовывали почетную гвардию самого Рима>25. Городские когорты насчитывали по 500 тяжеловооруженных пехотинцев>26. В I в. н. э. они подчинялись префекту Рима, имевшему сенаторское достоинство. Во II в. они перешли в ведение префектов претория. В каждой когорте было по шесть центурионов, во главе когорты стоял трибун. Около 20—23 гг. н. э. городские когорты размещались в том же самом лагере, что и преторианские, и оставались там вплоть до 270 г.
Между 41 и 47 гг. количество городских когорт было увеличено до 6, а при Клавдии их стало 7. Однако при Вителлин их осталось только четыре. При Антонине Пие в Риме было всего три городских когорты, и это количество сохранилось при Септимии Севере, который, правда, увеличил число солдат в каждой из них. В 270 г. император Аврелиан построил для городских когорт специальный лагерь (castra urbana) на Марсовом поле. После 312 г. когорты утратили свое военное значение и превратились в подразделение чисто административного характера>27.
В 6 г. н. э. было создано 7 когорт ночной стражи (cohortes vigilum). Август придал им военную организацию. Они насчитывали по 1 тыс. человек в каждой, набирались из императорских вольноотпущенников и не только обеспечивали охрану города в ночное время, но и выполняли функции пожарной команды. Каждое из этих подразделений отвечало за два из 14 кварталов, на которые был разделен город>28. У когорт ночной стражи не было своего лагеря, как у преторианцев, а только лишь ряд постов, разбросанных по всему городу, что помогало им в случае необходимости быстро появляться в нужных местах
Книга посвящена армии Византийской империи, которая на протяжении многих столетий была одним из самых могущественных государств Средневековья и оказывала сильнейшее влияние на судьбы народов в Европе, Азии и Африке. Наследница и хранительница античных военных традиций, византийская армия вместе с тем не была какой-то застывшей и не способной к эволюции структурой. Заимствуя у своих противников все лучшие технические и тактические достижения, армия Империи сформировалась как продукт гармоничного синтеза греко-римских и чужеродных им элементов. Чтобы показать читателю наиболее полную картину того, что представляла собой армия Империи, авторами освещаются вопросы, касающиеся комплектования армии, ее вооружения, тактического деления, приемов ведения боя, и многие другие. Книга адресована как специалистам, так и всем интересующимся военным делом Античности и Средневековья.
В книге рассматриваются этапы развития позднеримской военной системы… Ее формирование, длившееся более полувека и завершенное в правление императора Константина I (306–337 гг.) и его сыновей; ее модификации, продолжавшиеся вплоть до правления Феодосия I, в результате которых армия обрела способность не только на равных бороться с любым противником, но и одерживать над ним верх; стремительная и необратимая варваризация армии — самый яркий признак надвигавшейся деградации и упадка позднеримской военной системы. Для специалистов по античной истории и военному делу древности и всех интересующихся историей Древнего Рима.
Книга посвящена одному из наиболее интересных сюжетов, касающихся военного дела Древнего мира — боевым слонам, чья история прослеживается от эпохи Александра Великого до периода правления Сасанидов. Предпринимается первая в отечественной историографии попытка обобщить и систематизировать весь накопленный материал по данной теме. Рассматриваются причины, обусловившие начало, расцвет и закат «эпохи боевых слонов». Для специалистов по истории военного дела Античности и раннего Средневековья.
Чудесные исцеления и пророчества, видения во сне и наяву, музыкальный восторг и вдохновение, безумие и жестокость – как запечатлелись в русской культуре XIX и XX веков феномены, которые принято относить к сфере иррационального? Как их воспринимали богословы, врачи, социологи, поэты, композиторы, критики, чиновники и психиатры? Стремясь ответить на эти вопросы, авторы сборника соотносят взгляды «изнутри», то есть голоса тех, кто переживал необычные состояния, со взглядами «извне» – реакциями церковных, государственных и научных авторитетов, полагавших необходимым если не регулировать, то хотя бы объяснять подобные явления.
Новая искренность стала глобальным культурным феноменом вскоре после краха коммунистической системы. Ее влияние ощущается в литературе и журналистике, искусстве и дизайне, моде и кино, рекламе и архитектуре. В своей книге историк культуры Эллен Руттен прослеживает, как зарождается и проникает в общественную жизнь новая риторика прямого социального высказывания с характерным для нее сложным сочетанием предельной честности и иронической словесной игры. Анализируя этот мощный тренд, берущий истоки в позднесоветской России, автор поднимает важную тему трансформации идентичности в посткоммунистическом, постмодернистском и постдигитальном мире.
В книге рассматривается столетний период сибирской истории (1580–1680-е годы), когда хан Кучум, а затем его дети и внуки вели борьбу за возвращение власти над Сибирским ханством. Впервые подробно исследуются условия жизни хана и царевичей в степном изгнании, их коалиции с соседними правителями, прежде всего калмыцкими. Большое внимание уделено отношениям Кучума и Кучумовичей с их бывшими подданными — сибирскими татарами и башкирами. Описываются многолетние усилия московской дипломатии по переманиванию сибирских династов под власть русского «белого царя».
Предлагаемая читателю книга посвящена истории взаимоотношений Православной Церкви Чешских земель и Словакии с Русской Православной Церковью. При этом главное внимание уделено сложному и во многом ключевому периоду — первой половине XX века, который характеризуется двумя Мировыми войнами и установлением социалистического режима в Чехословакии. Именно в этот период зарождавшаяся Чехословацкая Православная Церковь имела наиболее тесные связи с Русским Православием, сначала с Российской Церковью, затем с русской церковной эмиграцией, и далее с Московским Патриархатом.
Н.Ф. Дубровин – историк, академик, генерал. Он занимает особое место среди военных историков второй половины XIX века. По существу, он не примкнул ни к одному из течений, определившихся в военно-исторической науке того времени. Круг интересов ученого был весьма обширен. Данный исторический труд автора рассказывает о событиях, произошедших в России в 1773–1774 годах и известных нам под названием «Пугачевщина». Дубровин изучил колоссальное количество материалов, хранящихся в архивах Петербурга и Москвы и документы из частных архивов.
В монографии рассматриваются произведения французских хронистов XIV в., в творчестве которых отразились взгляды различных социальных группировок. Автор исследует три основных направления во французской историографии XIV в., определяемых интересами дворянства, городского патрициата и крестьянско-плебейских масс. Исследование основано на хрониках, а также на обширном документальном материале, произведениях поэзии и т. д. В книгу включены многочисленные отрывки из наиболее крупных французских хроник.
Книга французского историка Эдмона Фараля посвящена повседневной жизни Франции в то время, когда эта страна находилась в зените своей славы и могущества — в правление короля Людовика IX Святого (1227–1270). Эта эпоха считается «золотым веком» в истории Французского королевства, которое вышло на первое место среди европейских государств: французские короли были самыми могущественными правителями в Западной Европе, французская культура и искусство расцвело с необычайной силой, по всей Франции строились готические соборы.
Последний византийский император из династии Комнинов вошел в историю как фигура исключительная. Еще со времени Никиты Хониата утвердилось мнение, активно распространяемое в новое время (особенно представителями историографии эпохи Просвещения), что Андроник I Комнин был типичным тираном на троне, не разбиравшим средств для достижения собственных целей. Андроник I проводил политику жестокого террора и социальной демагогии, что привело не только к непрочности его режима, но и к последующему упадку и гибели Империи в 1204 году.
Известный итальянский историк Джина Фазоли представляет на суд читателя книгу о едва ли не самом переломном моменте в истории Италии, когда решался вопрос — быть ли Италии единым государством или подпасть под власть чужеземных правителей и мелких феодалов. X век был эпохой насилия и бесконечных сражений, вторжений внешних захватчиков — венгров и сарацин. Именно в эту эпоху в муках зарождалось то, что ныне принято называть феодализмом. На этом фоне автор рассказывает о судьбе пяти итальянских королей, от решений и поступков которых зависела будущая судьба Италии.
Антон Викторович Короленков Первая гражданская война в Риме. — СПб.: Евразия, 2020. — 464 с. Началом эпохи гражданских войн в Риме стало выступление Гракхов в 133 г. до н. э., но собственно войны начались в 88 г. до н. э., когда Сулла повел свои легионы на Рим и взял его штурмом. Сначала никто не осознал масштабов случившегося, однако уже через год противники установленных Суллой порядков сами пошли на Рим и овладели им. В 83 г. до н. э. Сулла возвратился с Востока, прервав войну с Митридатом VI Понтийским, чтобы расправиться со своими врагами в Италии.