Эволюция личности - [45]

Уникальная форма паразитизма, присущая только культурной эволюции, — это финансовая безответственность. Ее прекрасно иллюстрирует античная басня о муравье и кузнечике. Теплым летом муравей трудится — по крохам собирает пищу и относит ее домой, пополняя запасы. Кузнечик наслаждается чудной погодой — скачет день и ночь, распевая свои песенки. Каждый раз, встречая муравья, спешащего со своей ношей, он насмехается над собратом-трудоголиком. Но вот приходит зима, муравью уютно в домике, а голодный и замерзший кузнечик тщетно скачет вокруг в поисках пищи. И, конечно, злится на муравья за то, что тот не делится своими запасами.

Эзопова басня никоим образом не отражает реальную ситуацию в мире насекомых, но вполне применима к определенным формам человеческой эксплуатации. Большую часть истории одни люди тяжко трудились, накапливая имущество, а другие беззаботно растрачивали имеющиеся ресурсы. И вскоре растратчики приходили в ярость от «несправедливости» того, что они владеют столь малым. За этим нередко следовала революция, и накопления муравьев перераспределялись между кузнечиками. В наши дни в революциях уже нет нужды: к тому же результату приводят циклы инфляции и девальвации. Человек многие годы вкладывает психическую энергию в сбережения, но эту энергию высосут люди, накопившие долги, обанкротившиеся и тем самым уничтожившие банки и ценность денег.

Только на моей памяти этот процесс происходил дважды. Все накопления моего деда — пенсию, страховку, собственность, государственные облигации — без остатка сожрала великая инфляция, последовавшая за Первой мировой войной. То же произошло и с моим отцом, когда все, что он скопил за свою жизнь, было отнято, отменено или потеряло ценность после Второй мировой войны. Правда, это случалось в Европе и непосредственно из-за войн. Но и США не застрахованы от такой ситуации. Насколько защищены ваши инвестиции? А пенсионные накопления? Даже социальное страхование периодически подвергается ударам, и нет уверенности в том, что в различные «сетки безопасности», кропотливо сплетенные нами для гарантии безбедного будущего, уже сейчас не вгрызаются тучи предприимчивых паразитов.

Полностью избавиться от паразитов, видимо, невозможно. Эта темная изнанка эволюции практически неустранима. Как штаммы вирусов быстро мутируют в тот самый момент, когда мы думаем, что эффективное лекарство против них у нас в кармане, так и культурные паразиты искусно меняют стратегии, как только мы находим средство оградить себя от их уловок. Как гласит циничная итальянская пословица: «Ваше дело создать закон, а уж мы найдем в нем лазейки». Величайшая ирония в том, что на мерах по возмещению ущерба после недавнего ссудо-сберегательного фиаско^{75}[9] (блестящий пример успешного паразитизма!) зачастую наживаются именно те, кто обманом вытянул у людей деньги. Типичная ситуация: бизнесмен, задолжавший десятки миллионов долларов различным банкам, получает новые беспроцентные ссуды и другие денежные инвестиции от Resolution Trust Corporation — федерального агентства, созданного для управления субсидиями, — и приобретает активы, прежде принадлежавшие ссудо-сберегательным ассоциациям, даже если другие покупатели предлагают за них больше. Это пример паразитизма, настолько въевшегося в систему, что он постоянно отнимает огромное количество энергии у провозглашаемых этой системой целей. Кишащее паразитами общество слабеет подобно гордому льву, которого одолели вши и блохи.

ЭКСПЛУАТАЦИЯ ПОСРЕДСТВОМ МИМИКРИИ

Можно сопротивляться угнетению и обезвредить паразитов, однако есть и другой способ эксплуатации психической энергии — когда кто-то выдает себя за того, кем на самом деле не является. Это очень коварная угроза нашей свободе, ибо зачастую ее очень трудно обнаружить. Мы готовы дать отпор тому, кто ведет себя как паразит, но, как правило, охотно сотрудничаем с тем, кто втирается к нам в доверие, а затем использует наше расположение в своих гнусных целях.

Эксплуатация посредством мимикрии может происходить вполне невинно, без каких-либо враждебных намерений. Например, когда-то я был знаком с кардиналом В., имевшим значительное влияние в Ватикане. Кардинал В. был приятным господином лет восьмидесяти, лишенным, однако, качеств, необходимых для занимаемого им высокого поста. Но при этом он обладал изумительной белой бородой, словно сотканной из серебра и лунного света, утонченными чертами лица и глазами чистейшей голубизны. Всякого, кто с ним встречался, немедленно охватывало ощущение, что перед ним святой. (Должно быть, кардинал В. достиг вершин католической иерархии благодаря именно этому впечатлению.) И хотя ходили упорные слухи, что во время ежеутреннего расчесывания бороды (чем сестра В. занималась не меньше часа) кардинал нередко приходит в ярость, — стоило увидеть его сидящим в красном облачении с просветленным лицом, как видимость мгновенно заставляла забыть о закулисной реальности.

Несомненно, всем нам встречались руководящие работники, чьим главным достоинством было умение хорошо одеваться, говорить выразительным, сочным баритоном или обезоруживающе улыбаться. У профессора с британским акцентом гораздо больше шансов получить грант, женщину с хорошей прической скорее признают умной и практичной. Все это примеры невинной мимикрии, когда человек, не прибегая к прямому обману, получает властные преимущества просто потому, что другие сами готовы обмануться. Но есть и множество случаев, когда кто-то надевает маску с прямым умыслом обеспечить себе преимущество обманным путем. Один из таких типов — соблазнитель-донжуан, который эксплуатирует женщин, клянясь им в вечной верности и страсти. Другой тип — мошенник, под личиной респектабельного бизнесмена запускающий лапу в сбережения пенсионеров. Еще один — профессор, использующий ученое звание для соблазнения своих студенток.