Эволюция Гвардиолы - [121]

Сейрулльо: «Как правило, говоря об эволюции футбола, люди подразумевают изменение отношения к атаке и обороне. Но на самом деле никаких переворотов и катаклизмов тут не происходило. Вообще, для нас, тренеров, слова «атака» и «оборона» значат очень мало. Я понимаю, что многие сейчас удивятся такому громкому заявлению, но все равно повторю: никакой отдельной «атаки» или «обороны» не существует. За полтора века истории футбола погоду в нем всегда делали неординарные игроки. Одни могли не только забивать, но и делать передачи; другие же были хороши как в защите, так и в построении атак. И вот, по мере того как появлялись такие игроки, тренеры могли использовать их таланты для построения различных моделей».

Гвардиола: «Я люблю, когда мои команды играют в хороший позиционный футбол, но в то же время способны плотно обороняться на своей половине поля, если того требует ситуация. Кроме того, надо уметь переключаться от позиционных атак к навесам на форвардов, если те могут забивать головой. Именно такую гибкость я хочу видеть, именно над этим мне надо работать — хотя «Бавария» при мне уже добилась значительного прогресса в этом плане. Мой идеал — команда, способная уверенно и спокойно применять все названные игровые модели».

Сейрулльо: «Безусловно, эволюция происходит только при наличии тренеров с нестандартными идеями. Но таким тренерам нужно еще и как-то проверить свои идеи на практике. И тогда им на помощь приходят игроки, которых не надрессировали только на «атаку и оборону». Как раз такие игроки и демонстрируют, что можно добиваться успеха по-другому. Благодаря им наставники могут развивать футбол, продвигая новые принципы и модели».

Перарнау: «Получается, что в основе всего этого развития — «недисциплинированные» футболисты?»

Сейрулльо: «Я так считаю. Есть ребята, вдохновляющие тренера на эксперименты. Их независимость и самоуверенность заставляет его наблюдать, размышлять, анализировать — и затем вносить отдельные изменения. Конечно, у более консервативного специалиста такие идеи не возникнут. И он вряд ли разглядит потенциал в игроке, которого не удается надрессировать в рамках атаки-обороны. Такие игроки способны пробудить жажду творчества лишь в умном, изобретательном наставнике. Для него это будет как озарение: «Ага, так значит, это можно сделать и по-другому!» И тут он начинает разрабатывать новые идеи и методы, которые ведут к обогащению футбольной тактики и стратегии. А это означает прогресс для всей игры в целом».

Гвардиола: «Я не собираюсь играть так же, как в 2009 году или 2011-м. Хоть я и понимаю, что как тренер стал лучше за эти годы, то же самое справедливо в отношении Конте, Клоппа и остальных. Да и футболисты знают гораздо больше, чем четыре года назад. Сейчас у них намного больше опыта».

Как же описать в нескольких словах непрестанное развитие футбола? На мой взгляд, это процесс синтеза всех обособленных игровых моделей — хотя это никогда не происходит линейно или последовательно. Эту нелинейность легко проследить, изучив прошлые сезоны. Периоды доминирования атакующих команд, любителей позиционного футбола, сменяются успехами оборонительной или прямолинейной игры. А иногда вообще торжествуют коллективы, сила которых заключается в умении приспосабливаться к конкретным обстоятельствам и использовать любой шанс — как Португалия на Евро-2016. Так всегда было, так всегда будет, но мы не должны принимать отдельные тенденции за долгосрочное направление развития. Различные стили приходят и уходят. Конкретная игровая модель может расцвести в любом сезоне, по тысяче разных причин. Доминирование определенных тенденций может затянуться на несколько лет — но общие принципы развития футбола остаются неизменными. Игра будет по-прежнему вбирать в себя самые разные стили, пока не достигнет идеала — «интегрального» или тотального футбола, того самого «жидкого футбола», о котором я упоминал ранее.

Чтобы моя мысль была понятнее, давайте рассмотрим несколько конкретных примеров.

В сороковые годы Карлос Пеуселье — блестящий игрок и тренер, стоявший за созданием «Машины» в «Ривер Плейт», рискнул поиграть в тотальный футбол. Вот как Пеуселье понимал этот термин: «Все игроки должны заниматься персональной опекой после потери мяча — и все должны быть нападающими после его возвращения... Дисциплина в футболе — это не что-то застывшее, это эластичное понятие. Эластичная дисциплина! Схема команды должна быть 1-10 — вратарь и десять полевых игроков, которые могут взять на себя любую роль. Жёсткие схемы работают только против других таких же жестких схем. По-настоящему эффективна лишь гибкость. Как только вы собрали подходящих футболистов, вы можете так организовать свою команду, чтобы любой игрок был способен отработать и в нападении, и в защите. Тогда ваши футболисты будут универсальны, вы сможете заменить каждого из них на любого другого. Это футбол, не зависящий от времени и места».

Идея ясна: 1-10, фундамент тотального футбола.

Примерно через пятнадцать лет после изобретения Пеуселье сборная Венгрии разгромила англичан со счетом 6:3 в знаменитом матче на «Уэмбли». Этот результат потряс сами основы футбольной мысли в стране, считавшей себя родиной футбола. Густав Шебеш, тренировавший тогда венгров, объяснял: «Мой план состоял в смелых атаках с задействованием четырех нападающих и [атакующего полузащитника] Хидегкути. Поскольку мои игроки не были жестко привязаны к позициям, у английских защитников голова пошла кругом... Я поручил своим вингерам, Будаи и Ци-бору, при необходимости оттягиваться назад и помогать защите. В то же время Пушкаш, Кочиш и Хидегкути носились по всему полю, отвлекая и выманивая защитников. Так в английской обороне образовалось множество дыр, в которые, по моему замыслу, должен был прорываться Божик. Вот и весь план». Эта венгерская сборная играла в прорывной, новаторский футбол, весьма близкий к тотальному.