Эволюция человечества - [6]

Первое время он искал Невери, и они даже встречались несколько раз, но это были странные свидания: он сидел в облаке из едва различимых цифр, а иногда и они были не видны, если Невери не хотела этого. Слепоглухонемая любовь.

Тогда Гримаски оставил эти попытки, целиком сконцентрировавшись на работе. Изредка он узнавал об успехах Невери, слухи о которых мгновенно разносились по Красной Таре. Невери увлеклась новым веянием: прыжками в космос. Когда ей удавалось добраться во Вселенной дальше всех, об этом гудел весь цифровой мир.

Но всему когда-то приходит конец. Даже здесь…

— Снова вы, — оператор приветливо улыбнулась.

На этот раз у неё было всего две руки: её земной двойник имел более человеческий облик.

— Я пришёл за «В»-кодом, — Гримаски волновался как тогда, в первый раз, когда отправился на поиски Невери.

— Вижу, что заработали, — женщина включила сканер: маленькую коробочку, размером с батарейку. — Сделано! Старый код будем сохранять?

— Это сколько-нибудь стоит?

— Три кредита.

— А что у меня осталось после перекодировки?

— Два кредита.

— Понятно. Тогда, естественно, не будем.

— Сделано! Старый код удалён. У вас «В»-код. Поздравляю.

— Спасибо, — Гримаски вздохнул. — Теперь найдите мне Невери.

— Я вам этого не советую.

— Вы что, женщина? Вы, вообще, в своём уме?! — Гримаски разозлился. — Сидите тут… только и знаете, что руками своими размахивать!

— Значит, вы просто не в курсе. Странно, уже неделю назад сообщили об этом.

— О чём?! О чём я не в курсе?

Оператор вывела информационное сообщение перед Гримаски, который, слушая, медленно оседал в пустоту:

— Команда космических джамперов недосчиталась лучших своих спортсменов, — голос звучал бесстрастно, словно читал прогноз погоды на завтра. — Невери и Кейт, достигнув полного слияния в атмосфере Венеры, не смогли вернуться обратно на Землю, попав в энергетические потоки, пришедшие из тёмной Вселенной. Они распались на атомы и рассеялись по обе стороны Млечного Пути. Красная Тара скорбит об ушедших спортсменах и передаёт…

— Этого не может быть, — Гримаски покачал головой и умоляюще посмотрел на оператора. — Разве не сохранилось копии?!

— Вы же знаете, что цифровые клоны «В»-кода на Красной Таре запрещены, — сухо ответила оператор. — Погодите… остался только её «А»-код — тот, с которым она пришла на Красную Тару, — она коротко взглянула на листок бумаги, потом на Гримаски. — Но там почти ничего нет: Невери всё перенесла на «В»-код. Остались только детские воспоминания и…

— Где она? — Гримаски решительно встал на ноги.

— Зачем вам это? — в голосе женщины послышалось участие. — Невери даже не вспомнит вас.

— Перенесите меня к ней!

— Сделано, — тихо сказала оператор и исчезла вместе с бумагами и столом.

* * *

Белокурая девочка лет двенадцати осторожно потрогала воду и тут же отдёрнула ножку, весело рассмеявшись. Несколько капель попало на платьице, и она быстро отряхнула его, украдкой взглянув на родителей.

— Пап! Мам! Ну, когда мы будем купаться?

— Невери, дорогая, давай в другой раз? Мы с папой немного устали, хотим просто полежать на травке и немного отдохнуть.

Небольшое облачко сгустилось над головой девочки и тут же рассеялось без следа.

— Ты можешь искупаться, Невери. Я прослежу, чтобы ничего не случилось, — раздался голос над её головой.

— О, ты снова со мной! — девочка посмотрела вверх, на синее небо, и ладошкой прикрыла глаза от яркого солнца.

— Я никогда не оставлю тебя, Невери.

— Ты так и не назвал себя, — девочка села на берег и обхватила коленки руками.

— Зови меня Грими, — голос прошелестел среди деревьев и легким ветерком коснулся локонов девочки. — Просто Грими.

Константин Волков Паучара

Немного соли, едва уловимая перечная нотка и кубик льда; в этот раз кухонный синтезатор всё сделал правильно. Лизавета хотела отпить ещё один малюсенький глоточек, но тут помещение сотрясла мелкая дрожь и босая нога скользнула по мокрому после уборки полу. Неловкий взмах рукой, и густая красная жижа забрызгала сарафан.

— Дура криворукая! — в сердцах обозвала себя Лиза и шваркнула пустой стакан об стену. Если б ей сказали, что алые пятна, заляпавшие любимый наряд, — вовсе не конец света, что конец света случится чуть позже, минут за пять до полуночи, разве бы она поверила?

Стянув сарафан через голову, Лизавета беспомощно его осмотрела. Ужас! Ткань и так после многочисленных стирок сделалась сероватой, под мышками и вовсе приобрела стыдно-жёлтый оттенок, а оборки скрывали следы штопки, но для Лизаветы этот сарафан всё равно самый-самый лучший, потому что — она позволяла себе так думать — модный и, вдобавок, сшитый из натуральной ткани. Конечно, если можешь слетать за новым (пустяки, сто парсеков в один конец), тогда нет повода для расстройства! Но Лиза не могла. И никто на этой планете уже двенадцать земных или девять местных лет, не мог.

Дёрнул же чёрт нарядиться! Добро бы вечером, а сейчас перед кем красоваться? Перед детьми? Захотелось ей, видите ли, праздника! Вот и получила!

Лиза прижала скомканную одёжку к груди и всхлипнула. А наревевшись, поплелась в ванную. Пол вибрировал и неприятно леденил босые ноги, оттого она шла на цыпочках. Если бы только пол — всё убежище взбудоражено! Иногда начинают судорожно выгибаться стены, надуваются и с едва слышным чавканьем лопаются разноцветные пузырьки, насыщая воздух запахами свежести, цветов или разложившейся органики. Такое пузырение может говорить о чём-то важном, но, скорее всего, означает лишь, что убежище сегодня не в духе. В последнее время — обычное дело.