Эволюция - [37]

Но она не могла оставаться здесь, в этой поспешно выкопанной норе. С одной стороны, здесь нечего было есть: семья быстро выкопала и съела всех роющих землю червей и жуков, которых удалось поймать. Они даже не знали, когда наступал день, а когда ночь. Их цикл сна и бодрствования был нарушен во время бегства в день удара кометы, и они пробуждались в разное время; их голод вступал в противоречие со страхом перед странной холодной тишиной наверху. Они цапались между собой, хватая и кусая друг друга.

И со временем температура сильно упала — с интенсивного жара в часы горящего неба до жестокого холода. Приматы были защищены толстым слоем земли сверху, но даже это не спасёт их навсегда.

Наконец, Третий повернулся к детёнышу — Последней, потому что она была последним из выживших детёнышей Пурги. Пурга не могла увидеть Третьего. Но благодаря вибриссам и острому слуху она могла почувствовать, как её самец приближается к детёнышу — шаг за шагом, широко разинув рот, как будто он преследует многоножку.

Третий был зол, сбит с толку, испуган и очень-очень голоден. В том, что он делал, был определённый смысл. В конце концов, здесь нечего было есть. Если мясо детёныша поддержит жизнь взрослых особей хоть немного дольше, достаточно долго для того, чтобы произвести на свет ещё один выводок, то генетическая программа будет выполнена. Вычисления были неумолимо логичными.

Возможно, в другое время Пурга приняла бы как должное агрессию Третьего, и даже помогла бы ему расправиться с детёнышем. Но жизнь Пурги уже была долгой по меркам её вида, и она пережила множество исключительных событий: разрушение её первого дома, упорное преследование Ранящей — и вот теперь кошмар удара кометы и погружение в этот мир холода и тишины.

Императивы разрешили всё. Она жестоко укусила Третьего в бедро и вылезла из-за его спины, чтобы встать рядом со своей дочерью.

Последняя была в таком же замешательстве, как и остальные. Но она поняла, что мать защищала её от своего рода нападения отца. И она стояла рядом с Пургой и скалила зубы на Третьего. В течение почти полминуты в норе были слышны шипение и звук крошечных лап, агрессивно скребущих землю; три комплекта вибриссов заполнили собой пространство между приматами; каждый из них ожидал, что кто-то другой нанесёт удар.

В итоге Третий сдался. Он отступил очень резко, сменил свою агрессивную позу на более спокойную и свернулся в углу норы в одиночку. Пурга стояла рядом с дочерью, пока её гнев и агрессия не угасли сами по себе.

Именно этот заключительный инцидент изменил баланс сил в сознании Пурги.

Они не могли оставаться здесь, потому что будут голодать или замёрзнут, если ещё раньше не убьют друг друга. Они должны были выйти наружу, какие бы таинственные опасности не скрывались в мире наверху, который с недавних пор стал таким тихим. С них хватило испытаний. Когда внутренние часы пробудили Пургу в очередной раз, она вытолкнула грязь, которая забивала вход в нору.

И оказалась в темноте.

Через два дня огонь в небе погас. Но теперь пыль и пепел покрывали раненную Землю от полюса до полюса чёрным саваном с кружевом из тонких жёлто-белых облаков серной кислоты. Земля из сияния, равного звёздному, обрушилась в беспросветную мрачную тьму, ещё темнее, чем ядро кометы, которая вызвала такие опустошения. Пыль и пепел: пылью были фрагменты кометы и грязь с морского дна, и даже вулканические выбросы, извергнутые в воздух после чудовищных сейсмических ударов, которые сотрясли даже толщу планеты. А в пепел превратилась сожжённая жизнь: деревья, млекопитающие и разнообразные виды динозавров из Америки, Китая, Австралии и Антарктиды, сожжённые в золу огненными бурями мировых масштабов, а потом сгоревшие ещё раз в волне иссушающего жара, и теперь смешавшиеся вместе в забитой мусором стратосфере. В это же время сера, выпарившаяся из отложений морского дна в первые мгновения столкновения, ещё оставалась в воздухе, образуя кристаллы серной кислоты. Высокие и светлые кислотные облака отражали солнечный свет обратно в космос, что привело к ещё большим холодам.

Сопровождаемая Третьим и Последней, Пурга осторожно отползла от входа в нору; её вибриссы нервно подрагивали. Здесь, в холодном сердце Северной Америки, стояли послеполуденные часы. Если бы небо было ясным, солнце ещё стояло бы очень высоко над горизонтом. Но всё вокруг окутывали самые беспросветные сумерки, и света едва хватало даже огромным чувствительным глазам Пурги.

На её пути высился голый опалённый камень. Всё было неправильным. Не было ни аромата зелёных растущих растений, ни резкой острой вони динозавров, не даже запаха их навоза. Вместо этого она ощущала лишь запах пепла. Огромный толстый зелёно-коричневый ковёр жизни мелового периода был выжжен насквозь: даже мёртвые листья, даже помёт — всё было уничтожено. Всё, что осталось — минералы, безжизненная грязь и камень. Пургу словно перенесли на поверхность Луны.

И ещё был холод, сильный пронизывающий холод, который быстро проник сквозь истощившийся слой жира до самых костей.

Она добралась до остатков того, что было небольшими зарослями древовидного папоротника. Она поскребла землю когтями, но земля оказалась до странности твёрдой — и она была холодной, очень холодной, настолько холодной, что обжигала подушечки пальцев на её лапах. Но когда она облизывала переднюю лапу, к ней в рот медленно просочилась струйка воды.