Евнухи в Китае - [11]

Ян Гуйфэй была умна, образованна, умела мило шутить, хорошо разбиралась в музыке и поэзии. Император вместе с ней наслаждался музыкой в основанном Сыном Неба «Грушевом Саду», где были собраны лучшие артисты и певицы Поднебесной, совершал прогулки по парку, где по его указу развели пионы и стали выращивать апельсины, «почти такие же вкусные, как на Юге», они почти не разлучались днем, а вечером красавица прислуживала ему в опочивальне. Сын Неба всячески баловал и угождал Ян Гуйфэй, выполняя все ее прихоти. Она изъявляла желание съесть несколько плодов личжи — и вот уже, загоняя лошадей, неслись на юг гонцы, чтобы свежими привезти в столицу ароматные и сочные, в розово-пурпурной кожуре, экзотические плоды, богатые йодом и витаминами. Император дарит ей дворец Пэнлай, где 700 мастериц без устали трудились над нарядами и украшениями любимицы государя.

Сюаньцзун приблизил к себе родню своей возлюбленной. Пять домов родни Ян вызывали зависть и восхищение всей столицы. Особо сильную неприязнь у окружения императора и чиновничества вызывал старший двоюродный брат Ян Гуйфэй (ближе родных у нее не было — она росла сиротой в доме дяди), которого Сын Неба удостоил почетного титула «Опора трона». Всесильный первый министр Ян Гочжун самовластно распоряжался делами государства и его казной, он не стеснялся даже своей противоестественной связи с родной сестрой Ян Гого, как бы выставляя ее напоказ.

Ли Бо, уже знаменитого поэта, представили императору-меценату Сюаньцзуну как «небожителя, изгнанного с небес», и император, который поощрял науку и культуру и, собрав у себя прославленных ученых и эрудитов, создал академию Ханьлинь — «Лес Кистей», — немедленно привлек его к себе, обязав писать стихи в честь дворцовых торжеств. Ли Бо сразу же вызвал восхищение своими произведениями и без экзаменов, в виде исключения, получил высшее звание — члена академии Ханьлинь.

Похоже, это оказалось не слишком обременительным делом, ибо у Ли Бо оказалось достаточно времени, чтобы предаваться винопитию и наслаждаться обществом друзей-единомышленников. Они называли себя «восемью бессмертными винной чаши» или просто «восемью бессмертными пьяницами».

Поэту Ду Фу принадлежит поэма «Восемь бессмертных пьяниц», где о Ли Бо говорится так:

Выпьет меру Ли Бо — тут же сотня стихов.

Спит на рынке в Чанъани у всех кабачков.

К Сыну Неба зовут — пол плывет из-под ног.

Я же бражник бессмертный на веки веков![6]

Об этих знатных и образованных людях Ду Фу написал свое великолепное стихотворение (в котором упоминаются выдающиеся друзья Ли Бо, о которых можно сказать несколько слов). Ли Шицзин был министром, пока не подал в отставку, чтобы укрыться от клеветы соперников; Цзинь, принц Жуян, принадлежал к правящему дому; Цзуй Цзунчжи, близкий друг Ли Бо, был историком, а Чжан Сюй — каллиграфом; Су Цзинь исповедовал буддизм, что не мешало ему наслаждаться вином; Хэ Чжичжан — друг Ли Бо, впервые обративший на него внимание императора.

В течение трех лет поэт наслаждался обществом друзей и благосклонностью Сюаньцзуна, пока, в результате дворцовых интриг, не вынужден был покинуть Чанъань. Клевета и враждебность исходили как от завистников, так и от могущественного главного евнуха Гао Лиши. Говорят, что однажды во время застолья император повелел главному евнуху снять с подвыпившего Ли Бо сапоги — такое унижение евнух простить не мог. Ли Бо написал стихотворение в честь весеннего праздника в саду пионов, а евнух Гао Лиши нашептал Ян Гуйфэй, что Ли Бо, якобы воспевая ее красоту, на самом деле сравнил ее с «летящей ласточкой» (Фэй Янь), красавицей времен ханьской династии. Это был бы двусмысленный комплимент, ибо Фэй Янь обманула императора и была опозорена. Ян Гуйфэй возмутилась и потребовала изгнать поэта из дворца. Ли Бо был вынужден покинуть Чанъань и отправиться в Шаньдун. Возмущение Ян имело под собой почву. На горизонте появился некий полководец Ань Лушань. Он родился в Ляодуне за Великой китайской стеной, по одной из версий, принадлежал к племени киданей, по другой, у него была и иранская кровь, третьи считают, что Ань Лушань был китайцем, хотя и наполовину. В раннем возрасте он был взят в плен или продан в рабство китайскому генералу одного из северных гарнизонов. Проявив военные способности, он со временем получил офицерский чин и наконец стал генералом. Невероятно тучный, погружаясь в сон после обильного обеда, он издавал мощный храп. Ань часто веселил двор грубыми остротами и шутками. Его показное, грубое и неприкрытое варварство и пренебрежение этикетом стали для праздного двора постоянным поводом для веселья и особенно пришлись по вкусу Ян Гуйфэй. Согдийские предки, обитавшие в Средней Азии, оставили ему в наследство пышную растительность на лице и теле и большой мясистый нос, которые поражали китайцев. Ань был сметлив, находчив и наблюдателен, образован и, хотя не писал стихов и не цитировал наизусть классиков, знал шесть «варварских» языков и видел столько зарубежных стран, что беседовать с ним для императора оказалось куда интереснее, чем с китайскими эрудитами.

Красавица Ян не имела детей от императора. И не слишком юный полководец был провозглашен «приемным сыном» государя и его «драгоценной супруги». После этого Ань Лушань получил законное право бывать с императором в его внутренних покоях и чаще видеться с Ян Гуйфэй, ему было разрешено посещать наложницу во внутреннем дворце, что было неслыханной привилегией.