Евгения, или Тайны французского двора. Том 2 - [63]

Принц получил имя Евгений Людовик Жан Иосиф Наполеон.

Императрице было тридцать лет, когда появился на свет этот ребенок. Она родилась 5 мая 1826 года. Императору было уже сорок восемь лет — королева Гортензия родила его 20 апреля 1808 года.

Сообщив вкратце эти семейные сведения, мы беремся опять за нить нашего рассказа.

Бачиоки придумывал средства избавиться от инфанты, которая, как он видел, могла быть ему опасна. Следовало во что бы то ни стало обезвредить ее и, если возможно, внушить к ней подозрение императрицы, а на это государственный казначей был большой мастер. Кроме того он имел в своем распоряжении много людей, которые были некоторым образом обязаны ему служить и старались изо всех сил; они обладали твердыми характерами и ничего не боялись и ни перед чем не отступали.

Он чувствовал, что должен немедленно действовать, чтобы не быть побежденным, но говорил себе, что удар, направленный против инфанты Барселонской, не должен казаться исходящим от него, чтобы по достижении успеха можно было ей сказать с торжеством:

— Это было мое дело. Я погубил тебя, глупая, потому что ты отважилась восстать против меня! Теперь ты устранена и свергнута. Оплакивай свое безумие и знай, что ты нашла противника не по своим силам, что он умеет держать весь двор в своих руках. Я знаю все тайны и интриги, ничто не уйдет от моего взгляда, и ты могла надеяться победить меня, когда я все имею в своей власти? Через тебя пройдет мой путь!

Через несколько дней по возвращении трех генералов — Онси, Монтолона и Агуадо — состоялось крещение императорского принца с чрезвычайной пышностью в церкви Богоматери. Пять тысяч приглашенных заполнили просторную церковь, а улицы, по которым блестящая процессия шла от Тюильри к церкви, были заполнены толпами народа, который ликовал, не переставая кричать «ура».

Издержки на этот праздник доходили почти до миллиона франков, не считая наград, розданных по этому случаю. В самом деле, дитя Франции уже при самом своем рождении было драгоценным предметом общей радости. Одна процедура крестин стоила почти двести тысяч франков; дворцовые чиновники получили почти такое же вознаграждение.

Врачам заплачено тридцать тысяч франков и вдвое больше музыкантам, живописцам, скульпторам и писателям, которые воспели, изобразили и прославили это счастливое событие.

Все это оплачивалось из государственных сумм, хотя отец дитяти Франции не нуждался в том. Людовик Наполеон неусыпно заботился о том, чтобы у него и Евгении в иностранных банках возрастал капитал, который он едва ли мог собрать из своих штатных доходов.

В это время он имел в Лондоне, у братьев Беринг, пятьсот тысяч фунтов стерлингов; кроме того он купил для Евгении много поместий в Испании, чтобы в случае непредвиденных несчастий можно было беззаботно жить как частное лицо. С этого времени он, конечно, увеличил в несколько раз эти богатства, так что теперь мог вести в Англии более роскошную жизнь по сравнению с той, какую вел там, будучи принцем! Испытываемые им огорчения не будут его убивать, даже если бы он потерял навсегда трон, которого достиг с таким трудом.

Для дитя Франции был учрежден после крещения отдельный придворный штат, ослепительный в своем великолепии. Надо было во что бы то ни стало сохранить жизнь слабому мальчику, и потому не жалели ничего для укрепления его здоровья. День и ночь при нем были врачи, следившие за его сном, дыханием и руководившие его физическим воспитанием.

Счастливая мать приходила каждый вечер в комнаты сына; Людовик Наполеон также выказывал любовь и заботился о нем. Его престолонаследник должен был быть сохранен, должен быть любим народом, а это составляло цель всех его мыслей и планов.

Вследствие Крымской войны, стоившей много жизней и денег, наступил неурожай во многих провинциях Франции, а затем голод и недовольство.

Дитя Франции должно было облегчить эти несчастья, и хотя принц умел только кричать, пить и спать, однако комедия имела успех и достигла цели. От имени новорожденного принца император всюду рассылал богатые подарки из государственных сумм. Во всех церквях служили благодарственные молебны за дитя Франции, и все эти штуки не остались без действия.

Одетый в шелк, обвитый кружевами, в золотой колыбели, под короной, лежал мальчик, участь которого в настоящее мгновение была достойна зависти, а потом, быть может, станет несчастной.

Все ему улыбалось, все теснилось вокруг, все относилось к нему с благоговением! Охраняемое бесчисленными Глазами, окруженное блеском и великолепием, лежало это бледное дитя на мягких подушках, — но разве не счастливее дитя мещанина или работника, покоящееся на груди любящей матери, не имеющее такого сомнительного будущего, как будущность наследника столь шаткого престола? Тяжелее и грустнее упасть с высоты, привычной с рождения, утратить корону, скитаться по чужим странам, чем самому строить свою судьбу и обеспечивать себе положение в жизни! Как часто мог завидовать этот принц сыну простого человека, который сам создает свое счастье.

XXI. ГРИЛЛИ И ЕГО ТАЙНА

Трое друзей и Хуан приехали в Париж и остановились в отеле Монтолона.