Евгения, или Тайны французского двора. Том 1 - [8]

— Преданные нам журналы будут в этом случае очень полезны, и я имею основание надеяться, что все другие органы печати единогласно провозгласят: «Да здравствует война!»

— Ну хорошо, господин министр, тут много работы не будет, прежде всего мы должны стараться, чтобы южные государства по крайней мере остались нейтральными.

— Нет причин в этом сомневаться, ваше величество, — с задумчивой улыбкой сказал Оливье.

Наполеон заметил:

— Не будьте слишком уверены, мой любезный, мы должны постараться это устроить. Приходите в мой кабинет с депешами, — прошептал император, когда принц Рейс и Мак-Магон, разговаривая, приблизились к ним. Затем он обратился с несколькими менее секретными распоряжениями к генерал-адъютанту Рейлю. На его лице было заметно выражение затаенной насмешки, когда он увидел прусского посланника возле Мак-Магона, герцога Манжентского; но этот легкий оттенок иронии в следующее же мгновение исчез с его желтоватого лица, на котором теперь еще резче обозначились морщины, между тем как глаза его постоянно с неприятным блеском скользили по присутствующим.

Между тем императрица, заметившая отсутствие Олоцаго и Олимпио Агуадо, приказала начать в маршальском зале полонез и кадриль, удовлетворяя тихо выраженное желание всегда склонной к приятным развлечениям княгини Меттерних. Евгения не имела привычки отказывать в исполнении желаний прекрасной супруге австрийского посланника, с которой она имела близкие сношения, тем более, что озабоченная княгиня выразила в своей просьбе такое любезное намерение рассеять тучи, видневшиеся в глазах императрицы в виде легкой и скрытой меланхолии.

Евгения благосклонно улыбнулась княгине при этих словах, но это был только луч солнца, только улыбка, которая вдруг разверзает грозовые тучи, чтобы сейчас же следом исчезнуть в мрачных покровах. Евгения знала положение трона и средства, которые нужно было употребить, чтобы побороть опасности. Она осчастливила в этот вечер двоюродного брата своего супруга, принца Наполеона, удостоив его приглашением на танец, который казался скорее блестящей прогулкой по залам. Она делала это против убеждения, из политических соображений. Ей было важно склонить принца, который был женат на итальянской принцессе, на свою сторону и через кажущееся веселое участие в полонезе доказать, что положение трона совершенно прочно.

Императрица даже шутила со своим ненавистным кузеном, и улыбка, которая играла на ее губах, казалась неким обещанием для внимательных взоров придворных. Она носилась, сопровождаемая танцующими парами, через залы, танцевала при упоительных звуках бальной музыки, и украшенные бриллиантами гости следовали за ней в ослеплении.

Лакеи подавали пенящееся шампанское. Княгиня Меттерних мило смеялась, а герцогиня Контитак любезно шутила с принцем Рейсом, как будто ни туч, ни бурь, ни печалей, ни страданий не существовало в мире!

Евгения заметила, что император отправился в свой кабинет очень рано. Она хотела присутствовать на тайном совете, который должен был состояться в эту же ночь, поэтому она предоставила двору веселиться, а сама через роскошный коридор, соединявший ее покои с покоями императора, немедленно отправилась в кабинет.

По ее взгляду можно было угадать, что она ожидала что-то важное; черты лица из благодушных внезапно превратились в повелительные. Отдав приказание придворным дамам дожидаться ее в будуаре, она вошла в коридор, великолепно освещавшийся днем и ночью, украшенный тропическими растениями, ведший в салон du Premier Consul.

Между тем как императрица отправилась только ей доступной дорогой на тайный ночной совет, который должен был иметь роковое значение для всей Европы, Наполеон в сопровождении Оливье и генерал-адъютанта Рейля вошел в четырехугольный небольшой кабинет, где уже ожидал их секретарь Пиетри.

За ними вскоре последовали двоюродный брат императора и герцог Грамон, который воспользовался коротким промежутком времени для того, чтобы дать поручения своему банкиру насчет биржевых дел. Не раздумывая долго, Грамон воспользовался этими обстоятельствами, так как он слишком много задолжал и спекуляция обещала ему значительные выгоды. Рассказывают то же самое и о принце Наполеоне.

Когда члены тайного совета уже собрались около Наполеона, в кабинет вошла императрица. Оливье подал полученные депеши, и глаза всех устремились на повелителя Франции, который в это время, встретив императрицу, довел ее до уютного кресла, где она расположилась, чтобы принять участие в рассмотрении важных государственных дел.

— Приготовления будут завтра начаты, ваше величество, — позволил себе заметить Грамон. — Военный министр Лебев с нетерпением ожидает тайных приказов.

— Мы не можем так скоро приступить к этому, — сказал Наполеон, в то время как на его желтоватом лице образовались глубокие морщины. — Нужно еще узнать, отнесутся ли депутаты к делу так горячо, как вы, господа министры.

— По моим соображениям, ваше величество, — отвечал услужливый Оливье, — возглас «война с Пруссией» найдет всеобщее признание.

— Если принц Леопольд Гогенцолернский откажется от испанского престола, все дело может принять другой оборот, — сказал император, подходя к стоявшему в центре кабинета круглому столу и рассматривая карту Рейна.