Евгения, или Тайны французского двора. Том 1 - [36]

Точно как любящее сердце старается относиться благосклонно ко всему, что ему встречается, так и Евгения была склонна принять любезность генерала за признание его взаимной любви. Он предложил ей, идя по длинным, уединенным коридорам, свою руку, и Евгения приняла это с тайным чувством невыразимой радости.

Так шли они через тускло освещенные ходы флигеля и приблизились к покрытой дорогими коврами лестнице, которая спускается в перекресток, разделявший четыре флигеля и соединявший главный вход с маленьким двором, а парк с большим двором замка.

Чтобы достигнуть флигеля, в котором жила инфанта Луиза, нужно было, идя от королевы, пройти проход, который из парка вел к покоям королевы-матери, к караульной гвардии и во двор замка. Грудь Евгении сильно вздымалась, когда она рядом с Нарваэсом спускалась по лестнице.

— Ошибаюсь ли я, или сердце ваше действительно так сильно бьется, мадонна? — тихо спросил генерал. — Теперь мы приближаемся к перекрестку.

Графиня не могла тотчас найти ответа, она чувствовала, что ее сильное волнение выдавало ее.

— Конечно, — вздохнула она наконец, — перекресток, через который дует сквозной ветер и в котором так мрачно, всегда влияет на меня как-то неприятно.

— Вы со мной, вам нечего бояться, графиня.

— С вами, дон Нарваэс, я готова пройти катакомбы, — отвечала Евгения шепотом, — ведь вам мы обязаны освобождением из рук того человека, который взойдет завтра на эшафот. Но все это вызывает во мне чувство какого-то необъяснимого страха, — прибавила прекрасная графиня и, побуждаемая страхом и любовью, крепко прижалась к руке генерала.

Они достигли перекрестка, мрачного и неприветливого, на котором не видно было ни одной человеческой души. Нарваэс думал не о графине, опиравшейся в эту минуту на его руку, но о другой красавице. Ослепляла ли его власть, или прельщала рано развившаяся фигура Изабеллы, но ее образ всюду преследовал молодого генерала, между тем как Евгения предавалась надежде, что Нарваэс любит ее так же горячо, как и он любим ею.

Вдруг графиня еще крепче прижалась к руке генерала, и легкий крик испуга вырвался из ее прекрасных уст. В ту минуту, как они проходили через перекресток, заскрипела дверь, которая вела из парка в замок, и в ней показалась фигура человека в длинном черном плаще и испанской остроконечной шляпе, надвинутой на глаза, напоминавшая короля Фердинанда, когда тот отправлялся на тайные похождения или возвращался после них в замок.

Нарваэс проследил за испуганным взглядом графини и также увидел появившийся призрак у двери из дворцового парка.

— Я бы заговорил с привидением, мадонна, — прошептал, улыбаясь, генерал, — если бы ее величество не приказала оставлять их в покое и дать им полную свободу прогуливаться по дворцу. Поэтому не бойтесь призрака, графиня. Если мы не тронем его, он тоже не навредит нам.

Взгляд Евгении все еще был устремлен на темную фигуру, подошедшую к перекрестку, когда они проходили, спеша, к украшенным золотом ступеням лестницы, ведущей в покои придворных дам. Ничем непоколебимая смелость генерала, руку которого она так близко чувствовала около себя, его ироничная улыбка и ее горячая любовь к нему скоро преодолели в графине страх, и она быстро стала приближаться с ним к лестнице, устланной коврами, между тем как призрак пошел дальше по перекрестку.

Приблизившись к флигелю королевы-матери, не остановленный стражей, прохаживающейся взад и вперед, призрак, оглядевшись, направился не к ступеням, ведшим в покои Марии-Христины, а к маленькой лестнице в подвал,

Это был маркиз де Монтолон, смелый, рассудительный человек, который разыгрывал в эту ночь роль герцога Риансареса, что было нетрудно, так как последний уже несколько часов находился у королевы-матери, и можно было спокойно носить его маску. Одно, что тревожило маркиза, — был вопрос, каким способом увести Олимпио из замка. Он сам мог легко вернуться прежней дорогой и выйти во двор замка, если бы не пожелал перелезть через забор, но как быть с пленным королевы?

Аллея, слившаяся с одной стороны с парком, вела с другой стороны в караульную гвардии, через которую можно было выйти во двор замка. Клод знал, что в караульне всегда находилось несколько офицеров, и потому было невозможно идти этим путем.

В главном квартале также стояла стража, которая пропустила бы его, приняв за тень короля Фердинанда, но не преминула бы задержать Олимпио.

Да поможет нам святой Бернардо! — прошептал маркиз и, спускаясь по лестнице, вынул из-под плаща маленький потайной фонарь, затем осторожно прошел мимо квартиры смотрителя замка, находившейся тут поблизости, и стал спускаться по скользким ступеням в подвал, где находилась камера его заточенного друга.

Маркиз остановился и стал прислушиваться, не шевелится ли что-нибудь наверху или внизу, и потом только пошел по коридору, по обеим сторонам которого виднелись железные двери арестантских камер. Он знал, что теперь нельзя было терять ни минуты, потому что в этот же час мог явиться один из судей или духовников, чтобы прочесть заточенному приговор или совершить над ним соборование. Он быстро вынул из-под плаща ключи, которые вручила ему Долорес.