“Евгений Онегин” в постановке Мариинского театра - [2]

Конец второй картины. Занавес идет вниз. И долго потом не поднимается. Что там такое происходит при полном отсутствии декораций, вообразить нельзя. Случайность? Нет, это будет повторяться перед началом всех картин. Зритель ждет – артисты не торопятся.

Пошел все-таки занавес. Картина третья. Девицы-красавицы поют где-то за панелями. И опять ощущение, как от фонограммы. И вот наконец ариозо Онегина. Вы помните, конечно. Напоминать не надо. “Когда бы жизнь домашним кругом” и все такое. Владимир Мороз исполняет. Моим друзьям он не понравился. А мне показался ничего себе. Может быть, только степенности какой-то ему не хватало. Но тут мне хотелось бы сделать такое пояснение. Когда мы оцениваем какого-то исполнителя, мы всегда должны иметь в виду, на каком уровне мы его оцениваем. Если на уровне Дома культуры завода “Каучук”, на котором, как я считаю, был поставлен нынешний «Онегин», то исполнение всех до одного (может быть, кроме одного) было просто блестящим. А если судить по образцам ведущих мировых театров, то тогда крепкая четверка (по российским школьным оценкам) – это будет средний уровень Мариинского театра. Вот я и говорю теперь: нормально Владимир Мороз справился с исполнением. На крепкую четверку его баритон звучал.

Второй акт. Закружился вальс. Один закружился. Без гостей. Еще одно упрощение в постановке. И гости поют где-то там, за панелями. Что поют – не разобрать. И народ русский подстрочник английский на креслах стал читать.

Трике отпел свое. А уж как он был одет – я этот вопрос обхожу стороной. Это пусть специалисты потом обсудят. И вот уже мазурка пошла. Почти по тем же нотам идет, что и предсмертная ария Ленского. Тревога в воздухе. Звучит ариозо Ленского “В вашем доме” в проникновенном исполнении Евгения Акимова. Вернее, предполагалось, что будет проникновенное исполнение. Музыка, знаете, так написана. Прямо для проникновенного исполнения. Так как же все-таки пел Евгений Акимов? Это, я бы сказал, всегда было ключевым вопросом для «Евгения Онегина»: кто и как спел Ленского. Может быть, потому, что здесь-то мы уж точно знаем, как он должен петь. У нас, у русских, есть эталон. Увы! До эталона Евгений Акимов не дотянул. Хотя нельзя сказать, что он пел хуже других своих коллег по сцене. И даже поначалу его голос вселил в меня какую-то надежду. Но голос потом куда-то исчезать стал. Слова, что ли, забыл, – подумалось мне. Нет, слова не забыл. Говорят, плохо чувствовал себя в этот вечер Акимов. Может быть. Тем более, что как он только дошел до слов “как демон коварна и зла”, стал Ольге зачем-то платье задирать. А это только плохим самочувствием и можно объяснить.

А дальше совсем пошло–поехало. Друзья стали ссориться не на шутку. И вот они уже схватили друг друга за грудки. И Евгений так швырнул друга своего, что бедный Ленский еле на ноги поднялся после этого. А я-то думал, откуда это Seinfeld взял такое, что русские обязательно друг друга за грудки берут. Наверное, он на «Евгении Онегине» побывал. В Мариинском варианте.

Пятая картина. Элегическая ария Ленского “Куда, куда вы удалились”. Мурашки на коже не появляются. Одному моему приятелю показалось, что ария была исполнена искренне. Готов с этим согласиться.

Прошел дуэт “Враги, враги”. Слова опять не очень-то разбирались. Но к этому все уже привыкли. И вот друзья уже начали стреляться. Вы помните, как там все закончилось? Нет? Я серьезно. Надо напоминать? Ну ладно, я на всякий случай скажу. Евгений стреляет первым и убивает своего друга.

Когда уже все решили, что Ленский убит, Онегин, который должен был бы броситься к нему и быть в страшном смятении, стал подходить к убитому очень спокойно поначалу. И я испугался, не собирается ли Онегин сделать контрольный выстрел в голову. Нет, не делал Евгений, конечно, никаких контрольных выстрелов. Хотя после этой дурацкой потасовки у Лариных на балу, можно было ожидать всего, чего угодно.

Третий акт. Гремит полонез. А занавес вверх не идет. Мы сидим и смотрим в пустоту. У меня хорошее воображение. Я закрываю глаза и представляю себе, как все должно быть. Еще один виток полонеза: “ТРРРЬЯЯЯМ-ПАРАРАМ, пам-пам, ПАРАМ-ПАРАМ, ПАРАРАМ...” Занавес наконец-то ползет вверх. Что это? Бал решили упростить до предела. То бишь отменить совсем. И все теперь в двух оставшихся картинах будет происходить на дворе, на свежем, так сказать, воздухе. Да, конечно, я прекрасно понимаю, сколько надо трудиться, чтобы показать бал в аристократическом петербургском доме. Гораздо проще сослаться на первоначальный замысел Чайковского, мол, он хотел, чтобы было все просто. И этим все объяснить. Объяснить-то можно все, что угодно. И отсутствие декораций и массовых сцен. Заодно и все промахи. Ведь это же так задумано было: «Слыхали ль вы» должно доноситься откуда-то из дома.

Все можно объяснить. Беда только в том, что оно так НЕ РАБОТАЕТ. И я бы добавил еще вот что: когда вы слепо следуете авторскому замыслу и у вас ничего не получается – это не называется новаторством.

Полонез оказался ключевым поворотным моментом. После него уже и музыка Чайковского не в радость стала, и певцов уже слушать не хотелось.