Everything I am - [26]

Я слышал тишину, царящую под этими сводами. Настоящую тишину, не нарушаемую звуком дыхания множества людей.

Я знаю, что тяжелая дверь, в которую я почти шесть лет проскальзывал, опасаясь, что она прихлопнет меня, на самом деле открывается легко и настежь, если нажать плечом на косяк рядом с массивной дверной ручкой.

Это открытие я сделал вчера — когда порядком подустал и решил сделать перерыв.

Впервые в жизни прошелся по классу и осмотрел его. Все столы и скамьи, шкафы и полки. Коснулся рукой черной шершавой доски. Ну и дверь пару раз открыл-закрыл, разумеется.

Не знаю, что сказал бы Снейп, если бы застал меня за этим занятием, но теперь класс Зельеварения не вызывает у меня неприятного трепета. Словно избавился от вредной детской привычки.

Или заменил ее.

— Оцени мои усилия по уборке, — бормочу я Гермионе, когда мы проходим и рассаживаемся. Она скользит по мне удивленными глазами, и я уточняю: — Уборке шкафов. Первые два. Только оценивай не вслух. — Я все-таки не хочу, чтобы это дошло до Симуса.

Гермиона смотрит на меня со своим любимым выражением лица. На нем читается: «Я знаю о тебе то, чего не знаешь ты». Я пожимаю плечами. Ну да, меня успокаивает такое занятие. Что с того. Ей вот шапки домовым эльфам до сих пор нравится вязать. Они уже обрели форму. Треугольную.

Гермиона незаметно оглядывает указанные мной шкафы. Ее брови приподнимаются в безмолвном удивлении, и она недоверчиво спрашивает:

— Два вечера, Гарри? Ты провел здесь только два вечера?

— Ну… да, а что? — что она хочет этим сказать?

— Ты молодец. Просто здорово, правда. А сколько тебе еще этим заниматься?

— Не знаю, — отвечаю я буднично, — пока не закончу, наверное.

Она быстро прикидывает в уме:

— Здесь одиннадцать шкафов. Если ты успеваешь навести порядок примерно в одном шкафу за вечер, значит, тебе осталось от силы десять вечеров. Да? — Я киваю, не понимая, куда она клонит. — А ты говорил, что Снейп назначил отработку на две недели. Странно… — она прикусывает нижнюю губу и хмурится.

Я не решаюсь сказать о том, что прибавил дни к сроку, на который Снейп назначил мне взыскание. Как и о том, что к одному из шкафов мне приближаться запрещено, потому что это личный шкаф Снейпа. И значит, срок моего пребывания здесь еще на вечер короче. Он ведь говорил только о шкафах, не так ли? Разгребу завал — и свободен.

Я не знаю, как смогу все это объяснить, и потому просто пожимаю плечами:

— Еще что-нибудь придумает. Найдет, чем меня… — занять? Я сердито одергиваю себя, — помучить. — В самом деле, можно подумать, я просто мечтаю о том, чтобы торчать здесь каждый вечер. Делать мне больше нечего.

Гермиона кивает и отворачивается. В ту же секунду она заезжает локтем мне в бок, так, что я подскакиваю, и начинает изо всех сил бороться с Роном, который развернул во время нашего диалога ее вынутый на парту свиток и успел благополучно переписать половину домашнего задания. Гермиона молчит, слышно только возмущенное сопение, а Рон удерживает ее вытянутой рукой, не давая выхватить из другой пергамент. При этом он просительно бубнит что-то о том, что это в последний раз. Я подношу руки ко рту, чтобы сдержать рвущийся смех, но получается плохо.

В тот момент, когда я позволяю себе расхохотаться, наблюдая за борьбой друзей, дверь кабинета звучно захлопывается. Входит Снейп.

Он выглядит как обычно: высокий, худой, бледный. И мрачный. Ну да, думаю я, разглядывая его, в то время как он неприязненным взором обводит класс. Видеть перед собой столько гриффиндорцев — да еще по нескольку раз в неделю — тут помрачнеешь.

Мне почти хочется спровоцировать Снейпа, вынудить его признаться, возвращал ли он Гриффиндору баллы. Но я одергиваю себя. В прошлый раз моя выходка закончилась отработкой, которая не перевалила еще и за половину. У меня нет желания сидеть в подземельях до конца учебного года.

Урок идет как обычно: Снейп в полной тишине излагает свойства очередного зелья и порядок, в котором должны добавляться ингредиенты. На сей раз это усовершенствованное лекарство от бессонницы, и оно вроде бы достаточно несложно. Во всяком случае, так мне кажется, когда мы приступаем к работе.

Однако спустя полчаса находится человек, который умудряется все перепутать и в очередной раз привлечь неблагосклонное внимание Снейпа к нашему факультету. Это вновь Невилл.

Снейп приближается к его бурлящему котлу, мановением палочки гасит под ним огонь и, не тратя времени на оскорбления, шипит:

— Двадцать баллов с Гриффиндора, мистер Лонгботтом!

В полной тишине отчетливо слышится шепот Дина Томаса:

— Как всегда… тут и пяти хватило бы…

Я готовлюсь услышать резкую отповедь и уже мысленно прощаюсь еще с тридцатью баллами. Наверняка Снейп узнал о восстановлении статус-кво и теперь хочет лишить нас второго места, так или иначе. Чтобы мы не представляли угрозы его драгоценному Слизерину.

И я почти оказываюсь прав — он поворачивается к Дину, так что полы мантии задевают сидящих поблизости. Но в момент, когда он уже готовится изречь что-то убийственное, молчание взрезает негромкий голос Драко Малфоя:

— Хорошо бы только, баллы не возвращались обратно с легкостью, с которой отняты.