Эвермор. Время истины - [40]

Нежно положив руку мне на плечо, он ведет меня к карте Семперы, указывая на толстую синюю нить, разрезающую страну пополам.

– Вот место, где, как считается, тебя убила Колдунья. – Он указывает на точку, отмеченную темно-красной булавкой. Затем ведет пальцем по синей дуге и останавливается в нескольких дюймах от отметки, где на карте обозначен Беллвуд. – Вода горит красным на восходе и закате, словно ее прокляли. Или, по крайней мере, так гласит легенда.

– Далеко? – спрашиваю я.

– Всего лишь час-два, если пойдем через Монтмер.

– Я когда-то жила там, – бормочу, думая о форте Вора, который сокрыт с помощью магии Алхимика от посторонних. Возможно, есть и другие кусочки моей прошлой жизни, разбросанные в мгновение отчаяния и борьбы за выживание. Я смотрю на засохшую кровь на большом пальце, вспоминая незнакомое послание, написанное моим же почерком. – Можно начать с этого места.

15

Сон не идет ко мне до тех пор, пока Стеф не возвращается с моим журналом. Ее взгляд задумчив, когда она передает его мне. Мне хочется спросить, что она прочитала, но я испытываю странное смущение, поэтому просто благодарю ее и желаю доброй ночи.

После ее ухода мы с Лиамом проводим ночь в форте Вора: я свернулась на кровати рядом с журналом, а Лиам – в другой стороне комнаты, на полу, под плащом, служащим одеялом. У него в Беллвуде есть собственные комнаты, но он отказывается оставлять меня одну.

На следующее утро, слегка перекусив, мы покидаем Беллвуд, одевшись в неприметные коричневые плащи с капюшоном, которые Лиам позаимствовал у ученых. Я стараюсь не обращать внимания на то, что простота его одежды делает Лиама еще красивее – лишенный роскоши Герлингов, он кажется более раскрепощенным, несмотря на то что отпечаток недавней утраты лежит на его прекрасном лице.

Запахи Монтмера: лошадиного навоза, выпекающегося хлеба, вспаханной земли – и пелена дыма успокаивают. Сердце сжимается. Снова пустившись в путь, я чувствую себя очень уязвимой, как цель, ожидающая, когда ее пронзит стрела.

Но, несмотря на это, кровь кипит от нетерпения. Сегодня мы найдем оружие, говорю себе, или информацию, которая приблизит нас к нему. Потом сможем вернуться в Береговую Гавань и навсегда избавиться от Колдуньи. Я наконец окажусь в безопасности, и Ина с Лиамом – тоже.

Но быстро запрещаю себе думать об этом, пока новые тревоги не овладели мной.

По дороге нам попадаются двери, украшенные увядшими фиалками или покрытые фиолетовой тканью. На сердце становится немного легче: это остатки декораций, оставшиеся после празднования коронации Ины. Мы подходим к высокому и тонкому деревянному столбу посреди дороги. Он сверху донизу в лентах, которые привязаны к нему узлами разных размеров.

– Одна за каждый год ее правления, мисс, – произносит слабый голос. Я вздрагиваю, но не поворачиваюсь – не знала, что кто-то за нами наблюдает, – но старуха смотрит на нас с добродушной улыбкой и протягивает руку, в которой полно лент. – Добавьте одну – и Королева Ина будет править на год дольше. Они стоят одну часовую монетку.

Я тянусь к кошельку и отдаю плату. Сначала думаю, что это поможет мне быть как все остальные, но, взяв шелковую ленту из рук женщины, понимаю, что скучаю по сестре и готова сделать что угодно, чтобы почувствовать себя ближе к ней. Это мое ей обещание, что скоро с этим покончу ради нас обеих.

Натягиваю капюшон на голову и подхожу к столбу. Та же тоска, которую я испытывала на балу в честь коронации, пронзает меня. Если бы эта лента просто символизировала мою радость, как у остальных подданных… Моя сестра – Королева. Я верю, что она будет хорошей правительницей, насколько это возможно в данной извращенной стране. Но вместо этого мне приходится скрывать слезы от продавщицы лент, пока завязываю аккуратный узел и отхожу.

Лиам выбирает дорогу торговцев, идущую в обход Монтмера, убеждая меня, что торговцы – народ привычный и не станут обращать внимание на незнакомцев.

– Знаю, что река – в другой части города, но вряд ли смогу сам найти путь. Придется отыскать кого-то и попросить помощи.

По дороге не могу не думать о том, как нелегко Лиаму дается то бремя, которое он взвалил на себя. Понимаю это по тому, как он идет, сгорбив плечи и с трудом ступая, словно несет тяжелую ношу, молчаливее и мрачнее, чем обычно. За последнюю пару дней, что мы провели вместе, он ни разу не заговорил о доме или семье, помимо тех случаев, когда я сама поднимала эту тему.

– Какие новости из Эверлесса? – спрашиваю, пока идем по пустой дороге. Я держала вопросы при себе, не желая его расстраивать. Но Эверлесс – часть и моего детства. Коридоры поместья бегут через мою судьбу так же, как кровь по моим венам – вместе с его секретами.

На лице Лиама мелькает боль, но мгновенно исчезает.

– Там полный бедлам, если действительно хочешь знать, – говорит он холодным голосом. – Отец опустошает казну в попытке выследить тебя. Айван заправляет всем, а он – марионетка Каро. Без Роана… – его голос затихает.

Печаль, тяжелая и холодная, опускается на меня. Даже учитывая все его недостатки, Роан объединял людей Эверлесса, был любим всеми. Без него это место должно стать мрачнее.