Евангелие от Йохана - [3]

Несколько слуг, секретарша Ланге и второй адъютант, моложавый коллега Витта, ждали шефа на выходе из павильона.

- Аннемари проводит Вас в Ваши апартаменты, - Ланге указал на пожилую мажордомшу. - Ужин у меня через час, приходите.

Есть за его столом, учитывая, зачем я явился? Джон заколебался.

- Придите обязательно, - сказал адмирал, уловив его сомнения. - У нас не так много времени, только этот вечер. Завтра всё снова расписано от и до, на обсуждение теологии ни минуты не будет.

Ужин, накрытый в саду, состоял из рыбного супа, сыра, хлеба и фруктов. Простые вещи, и очень вкусно. Потом магистр и штатсшеф прошли по аллее, где зацветали липы, в естественную беседку-рощу.

- Это было здесь? - Риттер почувствовал что-то. След. Ланге сел в мраморное резное кресло, молчал, и Джон добавил: - Я знаю, к вам приходил посланник от Ядо.

Или от другого чёрного мастера. Их оставалось немало, тех, кого он не успел убить до Войны, сознательных орудий Тьмы, прячущихся в игре теней. Его племянница Нэйя Мид стала одной из них. И вот они пытались присосаться к Рейху. В очередной раз.

- Я штатсшеф, принимать посланников моя работа, - последовал наконец ответ.

Джон вздохнул и сел в кресло напротив.

- Это было двадцать второго, - Ланге смотрел сквозь него. Лицо адмирала расслабилось - он смирился с необходимостью разговора, даже больше того, испытывал облегчение. Ему, очевидно, был нужен совет. Или просто поговорить. Если догадка Витта была верна, к нему приходил некромант, штатсшеф Рейха провёл эти полторы недели в терзаниях выбора. Ланге знал кое-что о Тьме и о Тёмных, решение использовать их дар не могло даться ему чересчур легко. Даже ради Сандани.

Ланге

Сита давно не снилась ему живой. В стазисной камере, вне времени, безжизненная, как свет, или молчаливым присутствием за плечом - так являлась она ночами. В ночь на двадцать второе апреля будто бы что-то треснуло. Время. Она стояла в командном центре крейсера "Айзенхорн", глядя на Ланге с тем выражением на лице, которое невозможно было прочесть, от которого обмирала его душа. Откуда-то сверху сочился свет, её эполеты тускло сверкали, чёрные пряди падали на глаза. Белое в них, очень чётко на тёмном лице; белый мундир и чёрная гимнастёрка. Во сне Ланге был только взглядом, не чувствовал тела. Что-то было, висело незримой тяжестью между ними.

Вечером на весенний бал явилась Тьма.

- Мы наблюдали за Вами, - сказал человек в чёрной робе. Они сидели в ночной беседке в саду; Ланге знал, что темнушник может его убить, но опасности почему-то не чувствовал. - Не только за Вами, конечно - мы наблюдаем за власть имущими вообще. Вы в первой тройке важных персон. Вы, должно быть, слыхали - мы воспринимаем чужие чувства. Не шпионим, это автоматически, словно слышишь звук. От эмоций бывает трудно закрыться. Особенно от сильных, как любовь и горе. - Чёрный встретился глазами с Ланге. - Вы - необыкновенный случай, адмирал. Люди обычно непостоянны и в самых искренних чувствах. Любовь истлевает к концу второго-третьего года, скорбь по умершим тускнеет, и человек живёт дальше, будто бы ничего не случилось. Это имеют в виду, когда говорят "время лечит раны". Если не лечит, то человек впадает в депрессию, иногда и гибнет. Самоубийство, неосторожность, болезнь. У Вас всё иначе. Ваша любовь не вянет с годами, она никуда не делась. И Ваша скорбь. При этом Вы работоспособны, активны. Живёте на благо Рейха. Вы - победитель в Войне, величайшей за несколько тысяч лет.

- И?..

- Нас это... впечатляет. Мы Вам сочувствуем, адмирал - сострадаем. Невежды считают, будто на это мы не способны, и ошибаются. Мы хотим Вам помочь.

- Зачем? И как? - Он говорил почти равнодушно. Этому человеку не удалось его как-то затронуть.

- Чтобы не чувствовать Вашей боли, если хотите. Если Вам обязательно нужен эгоистичный повод. Ведь не следить за Вами мы не можем.

Ланге ощутил раздражение.

- Психотерапия мне не нужна.

Темнушник кивнул, глядя мимо, будто бы соглашаясь с собственной мыслью.

- Как полагаете, адмирал - если бы Сита Сандани была жива - если бы она вдруг воскресла - она бы не стала преследовать нас за веру, хм?

Ланге молчал, ошарашен. Потом спросил:

- О чём Вы?

- Мы просто стремимся обезопасить себя, - сказал Тёмный. - Вы наверняка слыхали, что некоторым мудрецам удавалось преодолеть даже смерть? Есть и невинные способы сделать это, без посторонних жертв.

- Адмирал Сандани не была мудрецом Тьмы, - сказал Ланге. - Я тоже. При чём здесь мы?..

- Это вопрос силы воли, - ответил Тёмный, - разума и дисциплины.

Того, что было у неё в избытке. Повисла пауза. Ланге взвесил, не кликнуть ли охрану, чтобы арестовать темнушника или выгнать. Вместо этого он приказал:

- Говорите дальше.

Тёмный гость достал из складок робы маленький контейнер из металла и протянул его Ланге. Тот взял.

- Здесь шприц с... вакциной. Просто отключите стазис и введите это в её вену. Или не в вену, неважно, куда - и она проснётся.

Контейнер был гладкий, тяжёлый, казался холодным внутри.

- Вам больше ничего не надо делать. Все раны закроются сами, врачи уже не нужны. Человек как новенький.

- Вы соображаете, что говорите? - Ланге не мог поверить своим ушам, хотя понимал, что это не розыгрыш. - Её мозг почти полностью мёртв, из восьмидесяти четырёх миллиардов нейронов осталось меньше пятнадцати миллионов, еле живых, когда её погрузили в стазис.