Евангелие от рыжего кота - [14]

Работа Марии в госпитале не могла не тревожить сержанта, так как в госпитале мог спокойно оказаться Хасан аль-Каин, желающий забрать рубин, или другой убийца, посланный им. Мария, в сотый раз слушая наставления Гуго де Монтегю, сняла с себя кровавое сердечко и положила перед сержантом: — Под твоим надзором ему ничего не грозит.

— Зато смерть грозит тебе, — произнёс, молчавший до этого, Раймонд де Торн, — так как ассасин, который охотится за рубином, об этом совсем не знает.

— Все мы предстанем перед Богом, — философски заметила девушка и отправилась в госпиталь. Раймонд де Торн задумчиво прошёлся по маленькой келье, в которой они проживали с сержантом, и спросил его: — Как ты думаешь, мне найдётся работа в госпитале?

— Найдётся, горшки носить, — ухмыльнулся Гуго де Монтегю.

— Всякая работа во благо, — произнёс Раймонд де Торн и, пристегнув свой меч, отправился в госпиталь. Старшая сестра-хозяйка с удовольствием нагрузила его тяжелой работой, так что он целый день таскал воду из колодца, носил злополучные ночные горшки, переносил раненных и массировал их повреждённые спины. Чтобы он ни делал, его взор неизменно преследовал Марию, который заметила сестра-хозяйка и строго спросила у Марии:

— Он, что, хочет забрать тебя из монастыря?

— Нет! Что ты! Он очень хороший друг, — покрылась румянцем Мария. Сестра-хозяйка с сомнением покачала головой, но хлопоты по хозяйству отвлекли её от Марии и её охранника.

Такая идиллия продолжалась недолго.

Случилась чёрная пятница. В тот день Мария принимала новых раненых, привезенных из Тира, и ничего не предвещало опасности. Уже привычно Раймонд де Торн помогал сестре-хозяйке, которая стала доверять ему более сложные задачи: уход за больными. Взоры, бросаемые братом Раймондом на Марию, уже не смущали сестру-хозяйку, так как юноша, кроме взоров, не позволял в отношении Марии ничего предосудительного.

Мария меняла бинты окровавленному смуглому рыцарю из ордена святого Самсона, что видно было по его плащу. Его грудь пересекал огромный кровавый шрам и Раймонд де Торн удивлялся, как до сих пор жив этот несчастный. Мария сосредоточенно накладывала новую повязку, когда Раймонда заставили вынести лоханку с грязной водой. Мария взглянула в глаза больного и застыла на месте, точно завороженная. Больной с ужасной раной на груди, до этого изображавший страдания, смотрел в её глаза неподвижным взглядом своих тёмных зрачков и, положив свою руку на её шею, тихо спросил: — Где находится рубин?

— У меня его нет, — произнесла Мария, несмотря на то, что пыталась сжать свои зубы, чтобы не проговориться.

— Где находится рубин? — тихо, но настойчиво произнёс больной, а Мария с ужасом его узнала – это был ненавистный Хасан аль-Каин.

У неё поплыло всё перед глазами, а на шее разгорелось жаркое пятно, которое распространилось на всё тело и ей стало душно и больно, жарко и страшно. Сквозь туман она снова услышала: «Где находится рубин?» — и боль стала нетерпимой, захватив всё её естество. Она закричала, но никто её не слышал, так как она стала немой, как рыба. «Где находится рубин?» — вспыхнул болью в голове единственный вопрос, выворачивая её душу, а визгливая пила, дёргая болью за нервы, снова и снова издавала: «Где находится рубин?»

— У Гуго… — пролепетала она, чтобы избавиться от боли, ещё не понимая, что творит. Внезапно, боль отступила, и она услышала команду: «Спи!» — которая прозвучала, как приказ. Сон, как избавление, погрузил ее в мутную глубину, где она и осталась, отключившись от действительности.

Когда Раймонд вернулся в палату, то сразу увидел Марию, прикорнувшую на кровати. С умилением глядя на неё: «Умаялась, бедная!» — Раймонд окинул взглядом палату и почувствовал, что чего-то не хватает. Посмотрев ещё раз на больных, он понял – пропал новый больной с огромным шрамом на груди. Озадаченный этим, Раймонд бросился к Марии и повернул её лицо к себе. Девушка не проснулась и Раймонд, с замирающим сердцем, прислушался к её дыханию. Госпитальер с удивлением констатировал, что девушка спит. «Что же мне делать?» — немного растерянно подумал Раймонд. Если бы дело касалось его жизни, то он бы знал, как поступить, а в случае с девушкой заробел, как мальчишка.

Впрочем, долго рассуждать он себе не позволил и решил забрать Марию в свою келью, которую они снимали вместе с Гуго, чтобы она спала под присмотром. Схватив её на руки, он понес её из палаты, сопровождаемый возмущёнными криками сестры-хозяйки, которая не понимала, как можно спать днём, и что здесь делает рыцарь-госпитальер. Когда он ввалился в келью, то его глаза застыли от ужаса. Он многое повидал на веку, но сердце дрогнуло при виде Гуго – его грудь пересекала глубокая кровавая борозда. Везде в комнате виднелись следы борьбы: все стены обрызганы кровью, а одна деревянная кровать разбитая вдребезги. Гуго лежал на полу в углу кельи, а возле его руки валялась не распечатанная бутылка вина. Видимо, перед нападением Гуго хотел выпить, но не успел. Раймонд накинул на тело простыню и вышел, взяв на руки Марию. Не успел он покинуть помещение, как наткнулся на госпитальера, Жан ле Мена, из соседней кельи, который радостно воскликнул: