Евангелие от Маркса - [30]
Из письма Горькому от 25. 2. 1908: «…По поводу Вашей статьи или в некоторой связи с ней вышла у нас, как это ни странно на 1-ый взгляд, довольно тяжелая драка с Ал. Ал. (Богдановым) в редакции… Дело вышло так. Книга „Очерки философии марксизма“>[25] сугубо обострила давние разногласия среди беков по вопросам философии. Я не считаю себя достаточно компетентным по этим вопросам, чтобы торопиться выступать печатно. Но следил я всегда за нашими партийными прениями по философии внимательно… За сочинениями Богданова по философии я следил с его энергетической книги об „Историческом взгляде на природу“, каковую штудировал в бытность мою в Сибири. Для Богданова эта позиция была лишь переходом к другим взглядам. Лично я познакомился с Богдановым в 1904 году, причем мы сразу презентовали друг другу: я — „Шаги“, он — одну свою тогдашнюю философскую работу. И я тотчас же… писал ему из Женевы а Париж, что он меня своими писаниями сугубо разубеждает в правильности своих взглядов и сугубо убеждает в правильности взглядов Плеханова (…) Плеханов смотрел тогда на Богданова как на союзника в борьбе с ревизионизмом, но союзника, ошибающегося постольку, поскольку он идет за Оствальдом и далее за Махом. Летом и осенью мы окончательно сошлись с Богдановым, как беки, и заключили тот молчаливый и молчаливо устраняющий философию, как нейтральную область, блок, который просуществовал все время революции и дал нам возможность совместно провести в революцию ту тактику революционной социал-демократии (=большевизма), которая, по моему глубочайшему убеждению, была единственно правильной.
Философией заниматься в горячке революции приходилось мало. В тюрьме в начале 1906 г. Богданов написал еще одну вещь, — кажется, III вып. „Эмпириомонизма“. Летом 1906 г. он мне презентовал ее, и я засел внимательно за нее. Прочитав, озлился и взбесился необычайно: для меня еще яснее стало, что он идет архиневерным путем, не марксистским. Я написал ему тогда „объяснение в любви“, письмецо по философии в размере трех тетрадок. Выяснял я там ему, что я, конечно, рядовой марксист в философии, но что именно его ясные, популярные, превосходно написанные работы убеждают меня окончательно в его неправоте по существу и в правоте Плеханова. Сии тетрадочки показал я некоторым друзьям (Луначарскому в том числе) и подумывал было напечатать их под заглавием: „Заметки рядового марксиста по философии“, но не собрался… Теперь вышли „Очерки философии марксизма“. Я прочел все статьи, кроме суворовской (ее читаю), и с каждой статьей прямо бесновался от негодования. Нет, это не марксизм! И лезут наши эмпириокритики, эмпириомонисты и эмпириосимволисты в болото. Уверять читателя, что „вера“ в реальность внешнего мира есть мистика (Базаров), спутывать самым безобразным образом материализм и кантианство (Базаров и Богданов), проповедывать разновидность агностицизма (эмпириокритицизм), — учить рабочих религиозному атеизму и „обожанию“ высших человеческих потенций (Луначарский), — объявлять мистикой энгельсовское учение о диалектике (Берман), — черпать из вонючего источника каких-то французских „позитивистов“ — агностиков или метафизиков, чорт их поберет, с „символической теорией познания“ (Юшкевич)! Нет, это уже чересчур. Конечно, мы рядовые марксисты, люди в философии не начитанные, — но зачем уже нас так обижать, что подобную вещь нам так преподносить, как философию марксизма! Я себя дам скорее четвертовать, чем соглашусь участвовать в органе или коллегии, подобные вещи проповедующей.
Меня опять потянуло к „Заметкам рядового марксиста о философии“, и я начал писать (книгу „Материализм и эмпириокритицизм“. — А. Б.), а Ал. Ал-чу — в процессе моего чтения „Очерков“ — я свои впечатления, конечно, излагал прямо и грубо.
При чем тут Ваша статья? — Вы спросите. А при том, что как раз в такое время, когда сии расхождения среди беков грозили обостриться, Вы явным образом начинаете излагать взгляды одного течения в своей работе для „Пролетария“. Я не знаю, конечно, как и что у Вас вышло бы в целом. Кроме того, я считаю, что художник может почерпнуть для себя много полезного во всякой философии. Наконец, я вполне и безусловно согласен с тем, что в вопросах художественного творчества Вам все книги и что, извлекая этого рода воззрения и из своего художественного опыта и из философии хотя бы идеалистической, Вы можете придти к выводам, которые рабочей партии принесут огромную пользу. Все это так. И тем не менее „Пролетарий“ должен остаться абсолютно нейтрален к нашему расхождению в философии, не давая читателям ни тени повода связывать беков, как направление, как тактическую линию революционного крыла русских социал-демократов, с эмпириокритицизмом или эмпириомонизмом.
Когда я, прочитав и перечитав Вашу статью, сказал Ал. Ал-чу, что я против ее помещения, тот стал темнее тучи. У нас прямо нависла угроза раскола. Вчера мы собрали нашу редакционную тройку и специальное заседание для обсуждения вопроса. Тут внезапно пришла на помощь одна глупая выходка в журнале „Neue Zeit“. В № 20 неизвестный переводчик поместил там статью А. Богданова о Махе, причем в предисловии ляпнул, что разногласия Плеханова и Богданова имеют тенденцию среди русских с.-д. стать фракционным разногласием беков и меков! Этими словами писавший сие предисловие дурак или дура нас сплотил. Мы сразу сошлись на том, что заявление о нашей нейтральности безусловно необходимо теперь в первом же номере „Пролетария“. Это донельзя соответствовало моему настроению после „Очерков“…
