Евангелие от Иуды - [7]

— Софи, а ты не припомнишь, про кого тебя спрашивал твой собеседник? А? Разве про тебя? А с кем господин Блейк собрался встречаться? Неужели с тобой?

— Это потому, что мы написали, что ты генеральный директор! Вот если бы написали меня… — она осеклась — видимо, мой взгляд был очень выразителен.

Несмотря на вышеописанную типовую сцену у фонтана, скоро инцидент был, в принципе, исчерпан. Через некоторое время я согласился посидеть на телефоне, пока Софи наносит визит ближайшему супермаркету, чтобы закупить продукты к ужину, а по ее возвращении пошел на эту самую забитую по утрянке стрелку. Слава Богу, никто больше губ не надувал: и Генка, и Жерар, оба оставшихся директора, были по горло заняты какими-то своими делами и не пытались лезть в мои.

Да, с женщинами иногда бывает сложновато. Впрочем, они потом искупают все причиненные ими неудобства. Вы спросите меня, как? А кто, интересно мне знать, варит кофе по утрам, вечерам и в любое время суток; кто говорит спокойно-непроницаемо: «Тебя, друг, занесло, остынь и подумай в голову», когда небо уже кажется в алмазах и до заветной цели остается последний шаг… с крыши 28-этажного нового дома на Рю Шартре; кто умильным голосом будет разговаривать по телефону с твоими кредиторами; кто отвадит других женщин, мечтающих вонзить свои остренькие коготки в твою по-детски наивную и невинную задницу? Короче, женщины нужны; их стоит держать в доме, потому что они дают кофе, сигареты, еду, приносят свежие газеты и бренди, преданны, местами умны и создают имидж респектабельности. Впрочем, неважно, тут дело совершенно не в женщинах и даже не в дорогой нашему сердцу Софи. Не о ней речь, хотя, конечно же, о ней можно было бы написать не один десяток книг… И читать их в сортире… Все-все-все, кончаю, заболтался, отвлекся, речь шла о забитой мне стрелке.

…Я сел за столик в кафе Меркурий и заказал кофе и газету. Никто не спешил ко мне подсаживаться, так что я имел возможность насладиться чтением прессы. Впрочем, как выяснилось, газета была за прошлую неделю, и вообще ее до меня уже кто-то читал, потому что красным маркером в ней был выделен заголовок на седьмой полосе. Я было решил возмутиться безобразием: мало того что принесли черт знает какое старье, так еще и бывшее в употреблении. Однако на мой зов никто не пришел, и я от нечего делать вынужден был все-таки заняться чтением. Это была какая-то чепуховая вечерняя газетенка, впрочем, выделенный материал в самом деле заслуживал внимания:

Сенсационная находка

Время от времени история выплевывает на поверхность свои артефакты, ставя в тупик исследователей и заставляя человечество отказаться от устоявшихся мнений и суждений. Сейчас происходит что-то подобное: найден уникальный текст Евангелия от Иуды, написанный на саидском диалекте древнекоптского языка. Папирус, который датируется, предположительно, VI веком, сейчас исследуется учеными, текст на нем расшифровывается и восстанавливается. Состояние удивительной рукописи оставляет желать лучшего, поэтому, вероятно, далеко не весь текст, который когда-то был запечатлен на папирусе, удастся понять. Однако несомненно одно: в нем содержатся сведения, кардинально меняющие наши взгляды на Иуду, его взаимоотношения с Христом, а возможно, и на само Учение Спасителя. Из текста следует, что именно Иуда явился возлюбленным учеником Иисуса, которому тот доверил свои самые сокровенные тайны; предательство же Иуды, видимо, собственно предательством не являлось, поскольку было инициировано… самим Христом.

В настоящее время специалисты в области коптского языка высказываются в том смысле, что Евангелие от Иуды нуждается в скрупулезном анализе и изучении. Необходимо в первую очередь разобраться, не фальсификат ли это. Если же выяснится, что древность аутентична, по всей видимости, человечеству придется пересмотреть очередную порцию своих убеждений. Впрочем, в последнее время мы только и занимаемся тем, что что-то ниспровергаем и рушим. Возможно, у нас развилась детская болезнь нигилизма?..

Далее шли расхожие рассуждения о том, в какую эпоху мы живем, как важно уметь отказаться от прежних ценностей, принять новые, не цепляться за прожитое и всякая прочая дребедень, по поводу которой каждый из нас, журналистов, рад порассуждать в любое время дня и ночи.

Я отложил газету и допил подостывший кофе. Наш потенциальный клиент все не шел, он опаздывал уже более чем на четверть часа. Я отвернулся к окну, по узенькому тротуару вышагивала девица, чьи ноги достигали в длину, полагаю, одного метра пятнадцати сантиметров, и это без каблуков! Каблуки тоже были, вернее, платформы, еще сантиметров пятнадцать. На девице были бордовые кожаные шортики. С ума сойти, сто тридцать сантиметров стройных ног, дефилирующих прямо против тебя за стеклом! А ты тут сидишь и ждешь неизвестно кого и читаешь допотопные газеты! Мне очень захотелось на волю, к этим ногам, но…

— Вы уже прочитали эту статью? — позади меня раздался голос. Я повернулся и увидел ничем не примечательного дядьку лет 45–50, в мешковатом, но дорогом костюме, ботинках из кожи крокодила, каком-то умопомрачительном галстуке в огурцах и кремовой рубашке. На носу у пижона красовались довольно-таки сильные очки в золотой оправе, волосы как волосы, чуть волнистые, черные с проседью, усы щеточкой.