Евангелие от Джимми - [3]

Президент нетерпеливо переводил взгляд с одного на другого.

— Не понимаю, — сказал он, — почему научное подтверждение воскресения Христа неугодно истинно верующим.

— Порой надо сеять сомнения, чтобы пожать веру, — напомнил проповедник, который как настоящий профессионал умел поддерживать напряжение в своем телехраме между рекламными паузами. — Осторожность по отношению к чудесам есть прямой долг церкви.

— Все хорошо в меру, — возразил президент. — Я прекрасно знаю, что Апокалипсис предсказывает конец веры в преддверии второго пришествия Мессии, но это вовсе не значит, что надо сеять сомнения в душах верующих и радоваться уменьшению их числа. Нет, так править страной нельзя.

Он дернул подбородком в сторону Макнила, разрешая продолжать; тот перешел ко второму постеру и обратил внимание присутствующих на позитив снимка, на котором было видно, что пятна крови на ткани ярко-красные, на диво свежие, хотя за несколько столетий, в силу распада гемоглобина, должны были бы побуреть.

— А это точно не краска? — спросил Ирвин Гласснер, все меньше понимая, зачем его сюда позвали, и желая хоть как-то оправдать свое присутствие.

— Абсолютно точно. Мы подвергли полотно всем возможным исследованиям: под микроскопом, в рентгеновских, ультрафиолетовых, инфракрасных лучах, флуоресценцией, рефлектометрией, по тесту VP8 НАСА — никаких красящих пигментов в этих волокнах не обнаружено. А различные анализы подтверждают, что это кровь группы АВ.

Биолог обернулся к невозмутимому человеку в сером, до сих пор безучастно сидевшему на краешке глубокого кресла, и тот медленно, отчетливо, делая паузу на месте каждой запятой, дополнил его выводы: угол истечения крови соответствует движениям тела при дыхании, раны, повреждения, нанесенные посмертно, отличаются от прижизненных, и вопреки церковной иконографии, судя по расположению ран, гвоздями были пробиты не ладони, а запястья — иначе руки не выдержали бы веса тела. Что касается удара копьем, острие, скользнув по шестому ребру, пробило перикард, где скопилась серозная жидкость, и правое предсердие, наполненное кровью.

— Отсюда, — вставил Макнил, — слова в Евангелии от Иоанна: «…истекла кровь и вода»[2].

— А разве в кровь — если это и в самом деле кровь, — нельзя обмакнуть кисть?

Все взоры с недоверием и интересом обратились на Бадди Куппермана. Этот рыжеволосый взъерошенный толстяк неопрятного вида был единственным сотрудником администрации Клинтона, удержавшимся на своем посту.

— Исключено, — ответил ему биолог. — Нет ни одного направленного штриха. Это именно отпечаток: получить его можно было, только завернув в полотно труп распятого человека. Вдобавок труп этот освободился от полотна так, что к нему не прилипли ни частицы запекшейся крови, ни волоконца льна. Это так называемый прямой бесконтактный отпечаток, совершенно необъяснимый с точки зрения науки. Доказательство если не воскресения Иисуса, то по крайней мере его дематериализации.

— Однако же в 1988 году, — возразил Бадди Купперман, — три лаборатории, в их числе лаборатория Аризонского университета, произвели радиоуглеродную датировку и отнесли ткань к периоду между 1260 и 1390 годом.

Послышался кашель, скрипнул стул, негромко звякнула чашка, поставленная на блюдце. Ручка с навинченным колпачком нервно постукивала по чистому листу блокнота на правом колене президента. В прошлом успешный сценарист, прибывший некогда из Голливуда с Рональдом Рейганом, советник по внешним сношениям, Бадди Купперман пережил четыре смены администрации. На его счету был ряд спорных, но весьма эффективных тактических операций, как то: тайные поставки оружия в Иран за освобождение американских пленных, одновременно — финансирование мятежа контрас в Никарагуа, заигрывание с Южной Кореей через поддержку тоталитарной секты Муна и «разработка» нескольких дежурных «злодеев», в том числе Муамара Каддафи и Саддама Хусейна. Первый надежд не оправдал, зато Купперман по праву гордился вторым, оказавшим стране немало услуг. На случай внутренних проблем, когда срочно требовался отвлекающий маневр, из усатого тирана он создал героя многосерийного триллера, и несколько серий были поставлены Бушем-старшим и Клинтоном — с разным, надо сказать, успехом. Но Куппермана трудно было в чем-либо упрекнуть: его ремеслом было создание интриг и сюжетных поворотов, и он, обладая неистощимой фантазией, мог сочинить все что угодно, со знаком «плюс» или «минус», на выбор. Выбирал всегда президент, и он же потом разруливал последствия, обычно жертвуя на алтарь общественного мнения какого-нибудь советника, менее полезного, чем Купперман, который только незаурядному таланту был обязан своим влиянием и рекордным стажем.

Когда он переметнулся в стан противника, финансовые воротилы, правившие страной под прикрытием выборной системы, вздохнули спокойно: присутствие Куппермана в Белом доме было гарантией некоторой последовательности в международных отношениях. Буш же младший, который терпеть не мог замашек этого агностически настроенного бонвивана, оставил его в прежней должности не для того, чтобы черпать у него идеи, а для того, чтобы он не подбрасывал их демократам.