Евангелие от Антона - [31]

Религиозные люди обычно ищут и жаждут какого–либо подтверждения наличию Бога, какого–либо и в чём–либо его проявления. Вера–то верой, но хотелось бы, видите ли, и понадёжней удостовериться. Когда умер старец Зосима («Братья Карамазовы») и от него, как и от любого усопшего, стал исходить «тлетворный дух», и миряне, и в монастыре стали говорить: «Знать, суд–то Божий не то, что человеческий». Почитали при жизни чуть не за святого, а тут вот что… «…Стало быть, тут никто как Бог и нарочитый перст его. Указать хотел. Суждение сие поражало неотразимо». Ученики же и любимцы старца в защиту памяти его приводили свои доводы об «указании» Господнем, но того же плана: «…что не догмат же какой в православии сия необходимость нетления телес праведников, а лишь мнение, и что в самых даже православных странах, на Афоне например, духом нетленным не столь смущаются, и не нетление телесное считается там главным признаком прославления спасённых, а цвет костей их, когда телеса их полежат уже многие годы в земле и даже истлеют в ней, «и если обрящутся кости желты, как воск, то вот и главнейший знак, что прославил Господь усопшего праведного; если же не желты, а черны обрящутся, то значит не удостоил такого Господь славы».

Антон:

— Насчёт того, как быть с Новой Верой… Никакой обман, никакие упрощения и замена её сути какими–то ритуальными действиями в новое учение закладываться не должны. Пусть это будет именно Духовным Учением Здравого Смысла. И совсем не надо, чтобы оно, как религия, готово было «ответить» на все наши вопросы (кошка в Библии ни разу не поминается, значит, к ней другое отношение, чем к собаке; в Новом Завете нет ни одного высказывания Иисуса против смертной казни, значит, он не против неё и т. д.). Сила духовного учения должна быть не в неизменности и незыблемости религиозных догматов, а в способности развиваться.

К твоему опасению о невозможности массового принятия Нового Духовного Учения из–за потери в нём какой–либо ритуальности, следует добавить, что не будет ритуальности, не будет и особого института (то есть — Церкви) для отправления религиозных обрядов. А может, такого Института не должно и быть?.. Наверное, должно быть так, что созданием Учения Здравого Смысла, его развитием должно заниматься всё общество, а не каста жрецов. Только такой путь поиска Истины может помочь нам уйти ото лжи и лицемерия и в нашей духовной жизни, и в жизни вообще. Как это будет происходить — жизнь покажет.

Артём:

— Как ты представляешь себе Новое Духовное Учение? Это что, какая–то Новая Библия, Новый Завет‑2 или Новый Коран?

Антон:

— Честно сказать, каких–либо конкретных представлений об этом у меня нет. Новое Духовное Учение я вижу скорее каким–то общественным движением за гуманизацию сознания, за отказ от узаконивания лжи и лицемерия в обществе. А насчёт Писаний?.. Вроде бы можно сказать и так, что вот же они Писания — вся мировая литература, художественная, историческая, философская — там человек со всеми своими вечными вопросами во всех видах показан. А с другой стороны, уже так привычно, что есть одна или несколько книг, где как бы нам и нужно искать совет для любой жизненной ситуации.

Новое Учение, конечно, будет выражено в каком–то Слове. Но что можно сказать об ещё ненаписанной книге? Пожалуй, только то, что у неё, всего скорее, не будет одного автора, она будет результатом коллективного труда. И не будет никогда являться оконченной в её написании… Новое Духовное Учение — это не решение задачи. Это постоянный, развивающийся процесс.

Артём:

— А нет у тебя сомнений в том, что идея Нового Духовного Учения может превратиться или во что–то, подобное религии, или какой–то идеи (пример — вполне нормальная в идеале идея коммунизма), которую умные, расчётливые и расторопные люди превратят если не в средство управления обществом, то в некотором роде в прибыльный товар? Сейчас вон шагу нельзя ступить, чтобы не наткнуться на «торговую точку» для продажи всевозможных литургических предметов — религия в моде. Так ведь и Новое Учение может стать лишь модной темой. Могут заболтать всю эту идею так, что от неё лишь оскомина останется. Это мы видим и с гуманизмом, и с правозащитой, и с демократией, и с заповедями Христовыми.

Антон:

— Опасения есть… Как мы с этим будем справляться, справимся ли, и насколько, я не знаю…

Артём:

— Хочу прочитать тебе стихотворение ещё одного моего интернетовского знакомого, твоего тёзки, Антона Стрижака:

Мостовую дворники скребут.

Щёк они три дня уже не брили.

Скоро свету белому капут,

что бы люди там ни говорили.

Белый свет раздавят как бычок,

выкинут в космическую урну.

Но об этом — никому. Молчок.

Всё должно быть тихо и культурно.

«Всё фигня, — сказал Экклезиаст. —

Ни за что не стоило и браться.

Ни хрена Всевышний нам не даст.

Скоро все трухою станем, братцы.»

Сгинет всё — корова и лужок,

я и ты, как это ни печально.

Ведь эсхатология, дружок,

в нас с тобой гнездится изначально.

Поиск единой для всего общества Высшей Идеи, коллективный разум — не утопия ли это всё? Чтобы выжить, хватит ли у нас этого самого разума?

Антон:

— Не знаю… 70 % животной природы… Это — в среднем. А есть люди, у которых животное начало определяет их действия существенно более чем на 100 процентов, так как оно ещё и помножено на человеческий разум. Это те же идеологи, организаторы и исполнители терактов с сотнями и тысячами жертв, диктаторы, уничтожающие людей миллионами, насильники, маньяки–убийцы, преступники — «отморозки». Сравнение их с животными является оскорблением для животных, которые не способны на такие жестокости в отношении представителей своего вида. «Господь, создавая человека, несколько переоценил свои силы» (Оскар Уайльд).