Eurocon 2008 (2). Спасти чужого - [94]

— Снова пятьдесят? — закричал Гамлет. — Почему? Я думал, в два раза меньше!

— Вы думали в два! — фыркнула линия. — А во сколько раз меньше оказалось?

— Оказалось, в один, — неуверенно ответил Гамлет, прикинув.

— Правильно, — терпеливо объяснила линия. — Но заказали же вы один «Гринпис», не два?

— Один, — признался Гамлет.

— Потому цена ровно в один раз и меньше. Понятно почему?

Гамлет и Ахиллес растерянно переглянулись.

— По понятным причинам? — догадался Ахиллес.

— Абсолютно верно! — торжественно подтвердила линия. — Теперь вы и сами убедились: «Гринпис» настолько быстродействующее средство, что уже начинает действовать еще перед применением!

— Красота! — воскликнул Гамлет. — Коротушка будет излечена!

— Последствия коротушки, — со значением поправила линия. — Последствия. Всего доброго, курьер выехал.

И на линии послышались гудки отбоя.

Гамлет и Ахиллес, взявшись за манипуляторы, пустились в пляс, стараясь не зайти в ту часть гостиной, где на полу поблескивали цифры, выписанные маслом. Они грохотали до тех пор, пока в стены со всех сторон не начали стучать соседи.

— Послушай, — вдруг насторожился Гамлет. — Но у нас ведь денег нет вообще никаких!

— Никаких, — согласился Ахиллес.

— А через час приедет курьер с лекарством.

— Приедет, — подтвердил Ахиллес.

— Что же делать?

Ахиллес задумался.

— Надо раздобыть денег, — сказал он.

— Но где?

— Сейчас придумаем.

Ахиллес опустился на пол и глубоко задумался. Гамлет последовал его примеру.

— О! — сказал Ахиллес. — Придумал! Надо что-нибудь продать!

— Хорошая идея! — обрадовался Гамлет. — Но у нас ничего нет, кроме телевизора.

— Давай продадим телевизор, — предложил Ахиллес.

— А мы сможем без него прожить? — засомневался Гамлет.

— Не знаю, — растерялся Ахиллес. — Давай попробуем.

— Давай, — согласился Гамлет и выключил телевизор.

В комнате сразу стало темно и неуютно. Гамлет поджал под себя гофрированные ноги и насупился. Ахиллес тоже сидел напряженно. Друг на друга они старались не смотреть. Секунды текли бесконечно долго.

— Вроде пока получается, — неуверенно прошептал Гамлет.

Ахиллес молчал.

— Хотя, конечно, тяжело, — признался Гамлет.

— Не мешай, — отозвался Ахиллес. — И так тошно — сил нет.

Оба замолчали.

Наконец Гамлет вскочил и быстро включил телевизор.

— Не выдержал, — виновато объяснил он. — Разве это жизнь, сидеть у стены, поджав под себя ноги, и думать о телевизоре? Мне показалось, я умер.

— Я сам еще раньше не выдержал, — утешил друга Ахиллес. — И почти умер. Просто я включать его не могу.

— Как странно, — задумался Гамлет. — А ведь я его как купил, в первый вечер как посмотрел, так потом два месяца вообще включать не хотелось! И ничего, не умер.

— Это потому, что у тебя коротушки не было, — объяснил Ахиллес. — Пока у меня была логика здорова, я тоже телевизор смотреть не мог.

— Но ведь это значит, — Гамлет торжественно вскинул манипулятор, — что, как только мы излечимся, он нам снова будет не нужен! А ведь мы излечимся! Поэтому можем сейчас же от него избавиться!

— Логично! — обрадовался Ахиллес.

* * *

Телевизор был установлен когда-то специально обученными наладчиками. Это были хмурые немногословные роботы. Старший — с выпуклыми высокоточными окулярами и ярким зеленым огоньком между ними. А у его помощника головной блок был плотно замотан изолентой. Гамлет в тот день был на заводе и лишь в перерыве подошел к терминалу и поглядел через охранные камеры квартиры, не роются ли они в его кладовке среди инструментов. Хотя, по большому счету, что там было брать? Мастера в кладовке не рылись. Они монтировали динамики. Помощник делал что-то не так, и старший терпеливо ему выговаривал. Гамлет устыдился своих мыслей, больше за мастерами не подглядывал и даже не знал, во сколько они закончили работу и когда ушли, захлопнув дверь. Проще говоря, как ставят и снимают телевизоры, Гамлет никогда сам не видел. Он представлял себе принцип в общих чертах, но довольно смутно.

— В ларьках все скупают, — объяснял Ахиллес, потирая манипуляторы. — Проверено. В ларек его и отнесем.

Для начала Гамлет принес из подсобки стамеску и выкорчевал из стен динамики долбиканального звука, которые оказались навеки туда вклеены «жидкими заклепками». Получилось неаккуратно, но в целом динамики почти не пострадали. Хуже было со шнурами — Гамлет и Ахиллес выдергивали их из стен вместе на счет «три-четыре» и перестарались: порвали. Да и комната приобрела разрушенный вид. Но это сейчас было не важно. Осталось самое главное: снять с потолка проекционную матрицу. И это оказалось сложнее, чем предполагал Гамлет.

Во-первых, до потолка он не дотягивался. Во-вторых, понятия не имел, на чем там крепится эта громадная плита из темного стекла, откуда струятся к полу миллионы лазерных лучей, создавая объемное изображение. Гамлет взобрался на плечи Ахиллесу и внимательно обследовал края плиты, забранные тонкой серебристой рамкой.

— На клею сидит, — гудел под ним Ахиллес, — клянусь аккумулятором, на клею!

Гамлет тем временем аккуратно сковырнул наклейку «Sharp» и обнаружил под ней головку здоровенного черного болта. Сколько он ни пытался повернуть его фалангой манипулятора, болт оставался неподвижен.