Eurocon 2008 (2). Спасти чужого - [39]

Сильвия. Это не полнообъёмная личность, а профессиональный сервис-пак. А что у меня резервное полное — я, естественно, и не представляю. Пока ещё до него не доходило.

Татьяна. Понятно… Ну, чтобы не интриговать зря, скажу: двигательный отсек вскрыл Глеб — после того, как уложил доктора Голубовского в магниторезонансную камеру. Проследить, что он делал внутри отсека, невозможно…

Сильвия. Забавно. А мне смутно казалось, что это была я. Такой… как бы сон. Значит, вещий. Типа, придётся чинить.

Татьяна. Что существенно: Глеб в своей прощальной записке ни словом не упомянул о том, что он сделал с двигателями. А ведь он был уже здоров. Но при этом под воздействием спасателя. И я подозреваю, что если мы его разбудим и спросим, он этого эпизода не вспомнит.

Фридрих Голубовский. Должен сказать, что у Глеба самый благоприятный из всех из нас анализ крови. Не то чтобы хорошо, но так… не вызывает тревоги. И гормоны почти в норме.

Татьяна. Это вы к чему?

Фридрих. Ну… С одной стороны, спасатель толкнул Глеба к нескольким попыткам суицида. С другой, он оказывал на Глеба безусловно терапевтическое действие. С одной, это он — наверняка, он — каким-то непонятным мне способом натолкнул Глеба на идею, как вылечиться от нашей энцефалопатии и вернуть нам рассудок. С другой, на какое-то время он отключает Глебу мозги и заставляет что-то сделать с двигателями. Вот, собственно…

Татьяна. Фриц, вы говорите так, как будто считаете, что этот спасатель — разумен?

Фридрих. Кхм!.. Я же это говорю с самого начала. Разумен в каком-то общем смысле, или это элементарный носитель распылённого интеллекта, или достаточно сложно запрограммированный микробот…

Бернар. Фриц! А где тело того паразита, которого…

Фридрих. Вот. И я о том же. Я не помню, командир.

Татьяна. До официальной передачи функций командир здесь я.

Фридрих. Понял, командир. Как прикажете обращаться к бывшему командиру?

Татьяна. Доктор, я вас прошу не ёр… о-ох… извините…

(Звуки общего замешательства.)

Бернар Кристиансен. Для протокола. Я Бернар Кристиансен, по триггеру 2Б — чрезвычайный комиссар Агентства внешней безопасности. Объявляю этот корабль и планету Близнец зоной потенциально опасного контакта. Прошу всех представиться.

Татьяна. Татьяна Сиверская, ксенолог.

Фридрих. Фридрих Голубовский, врач-ксенопатолог.

Малга. Малгожата Кац, военный советник.

Сильвия. Сильвия Кобчик, бортинженер.

Бернар. Ещё один член экипажа — в изоляторе, другой — заморожен… Командно-административные функции возвращаются ко мне. Татьяна, спасибо, вы неплохо справились в критической ситуации. Смена личностей обусловлена срабатыванием триггера 2Б: «Подозрение на неподготовленный тесный контакт с внеземным разумом». Фриц, насколько я понимаю, у вас личность осталась прежней, просто установился сервис-пак?

Фридрих. Именно так, командир.

Бернар. Тогда продолжайте.

Фридрих. Дело в том, что операцию я делал в том беспамятстве… предлагаю назвать состояние, в котором мы находились после высадки, «дисхронией».

Бернар. Лучше «синдром Голубовского».

Фридрих. Благодарю, но нет. Синдром ещё не описан, возможно… В общем, суета это. Дисхрония, и всё.

Бернар. Док сказал «в морг»…

Фридрих. Именно. Я не помню, куда дел препарат. Боюсь, что просто выбросил в лоток с использованными материалами.

Бернар. А лоток…

Фридрих. Скорее всего, отправил в утилизатор.

Сильвия Кобчик. Так, подождите! Если Глеб в отключке, а его ведёт эта тварь, которая в нём, а тварь не знает схемы корабля, но её тянет к… ну, к той, которую Фриц выкинул… то он как раз и упирается в дверь двигательного отсека — потому что она вот, как раз на прямой от бытовки к утилизатору! — открывает, входит, понимает, что это тупик, выходит… А дальше он куда пошёл? Вниз?

Татьяна. Нет. Он постоял и пошёл обратно.

Бернар. Я думаю, нам так или иначе придётся Глеба разбудить… Сильвия, прямо сейчас идите и займитесь дальнейшей проверкой двигателей — я записал, на чём остановился, работайте. Мне всё-таки не верится в то, что двигатели можно испортить голыми руками. Фриц, а вы…

Фридрих. Командир. Или комиссар. Как правильнее? Я всё не могу договорить. Я отпрепарировал ткань спасателя, которая осталась в теле Скотта, сделал элементарный анализ…

Бернар. Совпадает по молекулярному составу с химерами?

Фридрих. Нет, командир. Не совпадает абсолютно. Вообще неотличима от нас, от наших тканей. Те же аминокислоты, те же нуклеотиды…

Бернар. Тогда, может быть, это был просто нерв?

Фридрих. Звёздчатого сечения и с просветом внутри? Не смешите мои тапочки, комиссар.

Бернар. Как такое может быть?

Фридрих. Единственное объяснение, которое я не считаю притянутым за уши, такое: спасатель строит свою систему управления носителем из тканей самого носителя. Во-первых, это позволяет избежать иммунного ответа организма, во-вторых…

Бернар. Док, это приближает нас к ответу на вопрос «что делать»?

Фридрих. Нет.

Бернар. Тогда я прошу всех присутствующих высказать своё мнение вот на какую тему: учитывая всё, что с нами произошло, как вы полагаете, мы вступили во взаимодействие враждебное, или дружественное, или нейтральное? Малгожата?

Малгожата. Скорее нейтральное.