Этюды в багровых тонах: катастрофы и люди - [40]

— Идем к старому Джайлзу! Накажем его по-своему.

Толпа качнулась, замерла на мгновение и ринулась к окраине города, к дому старейшего жителя Салема, еще недавно пользовавшегося всеобщим уважением.

— Где он? Где он? — кричали люди, ломясь в дом.

А 80-летний Кори тем временем выбрался через заднюю дверь и заковылял по вспаханному полю.

— Держи его!

Джайлз Кори опустился на мокрую землю и слезящимися от старости глазами смотрел, как толпа приближается к нему. Потом в глазах его потемнело.

Бежавший первым мужчина нагнулся и на ходу выхватил из борозды камень. Зажав его в пудовом кулаке, он подскочил к старику, замахнулся… и с руганью вогнал камень в пашню.

— Умер.

Люди окружили мертвеца, который стал заваливаться на бок. Злость переполняла их. Джон Шелдон, отец Керри, которую изнасиловал этот отвратительный старик, так хитро избегнувший наказания, размахнулся и ударил ногой мертвеца по лицу, сломав нос и выбив глаз, который выскочил из глазницы и повис на тонкой белой ниточке. Другие мужчины тоже стали пинать бездыханное тело. А какая-то женщина, заходясь идиотским смехом и подобрав юбки, вспрыгнула на старика и стала исполнять что-то вроде танца.

— Ох! Ох! — взвизгивала сумасшедшая.

Не успевшая застыть в жилах кровь окрасила красным убогую одежду покойного, и после смерти не получившего желанного покоя.

Наконец все угомонились, дыша трудно, тяжело.

— И этот тоже, — сказал Джон Шелдон.

Все без пояснений поняли, о чем речь. Увечная прачка Сара Осборн, обвиненная одной из первых, вчера умерла в тюрьме, захлебнувшись рвотой, вызванной прогорклой кашей.

И Титюбе не быть повешенной. И не потому, что призналась во всем и указала на трех ведьм, скрывавшихся под видом добропорядочных пуританок. Нет, не поэтому… Хотя неизвестно, что для нее лучше — петля или кожаный ошейник рабыни и клеймо на лбу. Чернокожую служанку было решено продать на Юг, на табачные плантации. Ее увезли туда в кандалах и со специальным уведомлением, чтобы надсмотрщики не жалели для нее кнута. Это значит, что негритянка не проживет и пары месяцев, а умирать будет в муках. Поступили же так потому, что вырученные от продажи Титюбы деньги должны были покрыть судебные издержки. В Салеме жили рассудительные и бережливые люди. Большей частью. Но были и несознательные.

Суд да дело

В процессе разбирательства в Салеме было арестовано 150 человек. Девочки пытались обвинить в колдовстве и жителей соседнего Андовера, и на первых порах им поверили, не могли не поверить. Страх быть привлеченным к суду за колдовство был настолько велик, что местный судья, на которого показала Абигайл Уильямс, предпочел скрыться.

Однако вскоре девочки из Салема оставили Андовер в покое — после того как тамошний церковный староста заявил, что, в случае если против него будет выдвинуто обвинение, он предъявит родителям девочек иск за клевету на сумму 1000 фунтов стерлингов (за минувшие три века английский фунт подешевел в 100 раз). Деньги были умопомрачительными, джентльмен настроен решительно, и родители девочек, посоветовавшись с Григгсом, решили не рисковать.

Девочки вновь обратили внимание на обитателей Салема, причем Бетти Перрис мимоходом отправила на костер двух бродячих собак, заверив суд, что это — оборотни. Суд оказался в непростой ситуации. С одной стороны, закон запрещал сжигать колдунов, с другой — оборотней надо именно сжигать, и непременно живыми. После многочасового раздумья судья постановил: оборотень, выбравший песью шкуру, перестает быть человеком и потому не подпадает под действие милосердных английских законов. Собаки были сожжены. В отличие от людей, быстро задыхающихся в дыму и потому не слишком долго тревожащих криками слух собравшихся полюбоваться зрелищем, собаки бились, скулили и выли надрывно и долго, даже когда вспыхнула шерсть и лопнули в пламени глаза.

А допросы между тем продолжались.

Сара Черчилль, 20-летняя служанка, которая тоже явилась в суд для дачи показаний, поначалу не хотела свидетельствовать против своего хозяина Джорджа Джекобса.

— У вас случаются приступы падучей?

— Да.

— Керри Шелдон, Мери Уоррен и Энн Путнэм утверждают, что своими болезнями они обязаны именно Джорджу Джекобсу.

— Я болею с детства.

— Вы полагаете, что Керри Шелдон, Энн Путнэм и Мери Уоррен намеренно лгут?

— Н-нет. Но вдруг они ошибаются?

— Господь не позволит пострадать невиновному! — отрезал судья. — Так вы согласны, что ваша болезнь может быть результатом богомерзких козней Джорджа Джекобса?

— Я… я не знаю. Я его не боюсь.

— Но если вы, Сара Черчилль, чувствуете себя в безопасности рядом с ним, значит, вы обладаете колдовскими чарами, равными его по силе.

— Нет! Нет! Я верую в Господа!

— Когда дьяволу выгодно, он вкладывает в уста своих приверженцев слова любви к Господу. Мы не можем считаться с вашими словами, поскольку глупо вступать в споры с дьяволом. Свидетельством вашей искренности могло бы служить признание очевидного, вы же его отрицаете. Итак, мы спрашиваем последний раз: вы подтверждаете слова Энн Путнэм, Керри Шелдон и Мери Уоррен, обвиняющих Джорджа Джекобса?

— Да.

— И готовы говорить правду, только правду и ничего, кроме правды?