Этюды в багровых тонах: катастрофы и люди - [36]

— Расскажи, Керри Шелдон, что произошло в ночь на 30 апреля, известную как Вальпургиева ночь.

^{Музей ведьм в Салеме}

Губы девочки зашевелились:

— Я боюсь.

— Смелее! Здесь тебе некого опасаться.

— Хорошо… Я расскажу. Я легла спать. Была гроза, и я не могла уснуть. Потом открылась дверь, и в комнату вошел огромный черный кот. У нас в доме нет черного кота!

Почтенный Джон Шелдон, сидевший в первом ряду, кивнул, подтверждая слова дочери, и оглянулся, призывая в свидетели собравшихся в зале людей. Но глаза пришедших на судебное заседание были прикованы к девочке.

— Я не могла пошевелиться. Кот подошел к кровати и ударился головой о ее ножку. И превратился в Титюбу.

По залу прокатился ропот. Толстая, но расторопная и неизменно улыбчивая чернокожая служанка, вывезенная с Гаити и долгие годы жившая в семье пастора Перриса, была всем хорошо знакома. А ее сказки про духов вуду любили послушать и взрослые. Страшно, да, но интересно!

— Она достала из кармана горшочек с какой-то мазью, зачерпнула ее деревянной лопаткой и испачкала меня здесь и здесь.

Тонкая рука выскользнула из-под фартука и коснулась шеи и лба.

— Ваша честь, — поднялся врач Уильям Григгс. — Хочу доложить высокому собранию, что свое зелье ведьмы изготовляют из печени новорожденных, умерших некрещеными, смешивая ее с истолченным корнем мандрагоры, выросшей под виселицей.

— Мы примем во внимание ваше разъяснение, — наклонил парик судья.

Девочка заговорила снова:

— Между ног Титюбы появилась метла. Она зажала ее коленями и поманила меня рукой. Я встала и тоже оседлала помело. Мы вылетели в окно. Я не помню, как долго мы летели и куда. Был какой-то большой дом, длинный коридор, лестница, подвал. Там было много народа.

— Кто, кто там был? — подался вперед судья. — Ты кого-нибудь узнала?

— Там были нищенка Сара Гулд и прачка Сара Осбурн, Джордж Джекобс, Джайлз Кори. Других я не знаю.

Судья разочарованно откинулся на спинку кресла. Керри Шелдон назвала лишь тех жителей Салема, чьи имена уже фигурировали в показаниях Бетти Перрис, Абигайл Уильямс, Энн Путнэм и Мери Уоррен.

— Все плевали на распятие и кланялись Титюбе. У нее просили милости, как у богоматери. Она была королевой шабаша! И на ней ничего не было, никакой одежды. Мы прошли в дальний угол подвала. Там, на хрустальном блюде, сидела бородавчатая жаба, обряженная в парчовые одежды. Титюба подала знак, и мужчины стали целовать жабу в зад, а женщины — в рот, при этом надо было тянуть в себя ее слюну. Затем Титюба сделала еще один знак, и люди набросились на жабу, разорвали ее на кусочки и съели. Мне досталась часть лапки.

Пожилая женщина в третьем ряду упала в обморок. Мужчину во втором затошнило, и он торопливо покинул помещение. А девочка, на скулах которой выступил нездоровый румянец, говорила все громче и громче:

— Потом появился и сам дьявол. У него были черные глаза, длинный хвост, козлиные ноги и крылья, как у летучей мыши. Князь Тьмы хмурился и шевелил мохнатыми бровями. В углу стоял трон. Дьявол повернулся, стукнув копытами, и направился к нему. Тут я увидела, что ниже спины у него еще одно лицо — скалящее зубы, подмигивающее и высовывающее раздвоенный язык. Когда дьявол сел, все повернулись к нему спиной и поклонились, причем женщины задрали юбки. Потом люди стали подходить и целовать его правое колено. Дьявол взмахнул рукой, и в подвале появились столы с едой. Это было мясо. Вкусное мясо.

Снова встал Уильям Григгс.

— Кушанья на шабаше, — сказал он, — приготовляются обыкновенно из трупов умерших колдунов.

— Когда все наелись, — продолжила рассказ Керри Шелдон, — начались танцы. Я прижалась спиной к спине Джорджа Джекобса и кружилась до тех пор, пока совсем не забыла себя.

— Что дальше? — поторопил судья.

— Дьявол содрал одежды с одной из женщин и уложил ее на стол среди объедков. Живот женщины должен был стать алтарем. Демон Бегемот в обличье черного кота принес чашу с человеческим прахом, который дьявол называл «хлеб жизни». Чашу установили между раздвинутых ног женщины, а между ее грудей положили огромную красную морковь.

— «Черная месса», — выдохнул кто-то за спиной девочки.

— На серебряном блюде поднесли младенца. Дьявол схватил его за ножку, поднял и когтями разодрал кожу на спине. Потекла кровь. Когда последняя ее капля коснулась живота женщины, дьявол отбросил мертвого ребенка и поманил меня. Я подошла. — Девочка запнулась. — Он овладел мной… Все вокруг предавались блуду! На мне побывали шесть человек, последним был Джайлз Кори.

Отец девочки вскочил и разразился проклятиями, за которые в иных обстоятельствах сам мог оказаться на скамье подсудимых. Но сейчас было не до приличий. В зале творилось нечто невообразимое. Мужчины кричали, женщины плакали. Судейским служителям и пришедшему им на помощь констеблю Томасу Путнэму с трудом удалось навести порядок. Когда установилась тишина, слово опять было предоставлено врачу. Уильям Григгс откашлялся и сказал:

— Получив дозволение отца и приходского священника, я осмотрел Керри Шелдон и вынужден констатировать, что она — девственница. Это непреложно доказывает, что она действительно принимала участие в шабаше, поскольку после соития с дьяволом девственницы остаются девственницами и ни одна женщина не беременеет. Также мной был осмотрен подозреваемый Джайлз Кори. Последние четверть века из своих 80 лет он, безусловно, не в состоянии вступать в связь с женщиной. Это опять-таки свидетельствует, что лишь дьявольским наущением детородный орган Джайлза Кори смог выполнять функцию, которую выполнял прежде.