Этюд в черных тонах - [37]

— Убивайте меня, мисс Мак-Кари, делайте со мной что хотите.

— Пока что, сэр, я отправлю вам эти капельки в глаз. Умоляю вас не моргать.

И жемчужина растворилась в этом кровавом царстве.

— Мне нет никакого дела до ваших проклятых капель, мисс Мак-Кари.

ПЛИМП, следующая.

— Они избавят вас от жжения, сэр.

Вот так, самым невинным тоном, чтобы он понял: меня так просто не проведешь. Есть ли жжение, нет ли жжения — теперь ему придется терпеть эти капли.

Я поймала кончиком марли убегающую слезинку и задумалась, существует ли другой способ заставить этого человека плакать. Быть может, луковица?

Мистер Икс тем временем рассуждал вслух:

— Я до сих пор в замешательстве… Семь, три… ошибки быть не может — это говорит мне интуиция, а интуиция никогда не ошибается, ведь ошибочная интуиция — это вовсе не интуиция, а скрытая логическая ошибка…

— Ну разумеется. — Я протирала ему глаза и слушала вполуха.

— Естественная спонтанная интуиция никогда не ошибается, мисс Мак-Кари, поскольку она происходит из мира, где люди еще не умели складывать два и два, но уже любили, верили в богов и имели видения, поэтому мне необходимо знать, что видел этот человек на пляже и почему это Дойла все нет и нет…

У меня возникло искушение ответить, что Дойл, вообще-то, нормальный человек и у него полно других дел помимо визитов в частный сумасшедший дом, но я героически промолчала — так же, как и он переносил глазные капли.

— Ну а эти эгоистичные зародыши, которых вы отблагодарили совершенно незаслуженно, — чем их теперь завлекать? Пусть Джимми купит еще «Мерривезера». Это срочно, потому что через три дня пройдет ровно семь дней. И три раны. Необычное число. О нем упоминает только «Портсмут ай», он вообще приводит больше полезной информации, однако…

Вот тут я насторожилась. Внимание.

Когда этот человек читает газеты? Я ни разу не видела в его комнате ни одного выпуска. И где это я слышала, что «„Портсмут ай“ приводит больше полезной информации»? Так говорил Дойл? Нет. Это ведь слова…

7

Общество Медсестры-за-Чаем, Сьюзан Тренч рассуждает о преступлениях:

— А если вы желаете знать все, то «Портсмут ай» приводит больше полезной информации.

8

Я обошла кресло, чтобы пристально вглядеться в его лицо.

Невозмутимый, как и — почти — всегда. Может быть, он сейчас улыбается, не раздвигая губ?

— Мисс Мак-Кари, я делаю признание, не дожидаясь вашего вопроса: да, я отправляю Джимми Пиггота подслушивать за собранием, которые вы именуете Медсестры-за-Чаем.

— Боже мой. — Я отказывалась в это верить. — И с каких же пор?

— Уже давно. Только, пожалуйста, воздержитесь от ошибочных выводов. — (Именно такие выводы и роились в моей голове: Джимми, в потемках, спрятавший лицо под чепцом.) — Во всем виновата миссис Гиллеспи.

— Наша кухарка?

— А разве вы знаете другую миссис Гиллеспи? Ну конечно же кухарка: она выпекает замечательные пирожки, и Джимми не стоило большого труда подкупить ее, чтобы миссис Гиллеспи готовила еще немножко и на его долю. Она оставляет пирожки на тарелке, Джимми проходит на кухню, а дальше уже все зависит от чуткости его слуха и тонкости двери, ведущей в бывшую кладовую. Добавлю к этому, что вы осведомлены гораздо лучше газет.

Я покраснела. Я горела как щепка. Клянусь вам, до сих пор я никогда так сильно на него не злилась. Язык перестал мне повиноваться. Он как будто отворил мою дверь, когда я принимала ванну. Это так… неприлично.

— Вы шпионите… за нашими… собраниями?

— Я только собираю сплетни о ваших сплетнях, мисс Мак-Кари, — как говорится, вор у вора дубинку украл. Газеты, которые пересказывает для меня Джимми, не дают такой полноты.

— Вы!.. Вы!.. Подлец!

— Нет, просто интересуюсь всяческими подлостями.

— Вы… сумасшедший!

Вот наконец я это сказала. Как я могла это сказать? Не знаю. Это была не я. Я никогда такого не говорила, никогда в жизни — даже людям в здравом рассудке. Мне стало стыдно. Его же мои слова как будто и не задели: на губах его появилась легкая улыбка.

— Скажите лучше что-нибудь, чего я сам не знаю, мисс Мак-Кари.

— Простите меня.

— Это мне следовало бы просить прощения, я понимаю, вы рассердились на мое недостойное шпионство, но ведь мне нужно знать, знать…

— Но зачем? — выкрикнула я. — Что вы желаете знать такого, чего бы и так уже не знали?

— Как сделать так, чтобы через три дня на пляже Портсмута не обнаружили очередного нищего с тремя глубокими ранами… — От мистера Икс исходило красно-голубое спокойствие. — Потому что, хотя они всего-навсего нищие, «отбросы общества», как выражается мисс Брэддок, это не повод ускорять их смерть и заставлять их страдать еще больше.

— Почему вас так заботят нищие?

— Меня они совершенно не заботят, я имел в виду вас.

— Меня?

— Вы женщина добросердечная, посему эти несчастные должны волновать вас больше, нежели мое шпионство за вашим частным собранием, однако мораль порой вовлекает нас в игры с двойным дном, поэтому я предпочитаю с ней не считаться. Что такое мораль, если не измышление аморальной личности? Вы придаете большое значение творениям, а меня больше интересует архитектор.

Меня после кропотливого припоминания успокоила мысль, что на наших заседаниях я никогда не отзывалась о моем пансионере плохо, по крайней мере я, другие не в счет, потому что они другие.