Этот жестокий замысел - [99]

Коул выпрямляется, сотрясаясь от дрожи. Он даже не смотрит на Анну. Она не дышит, а ее сердце остановилось. У нас уже почти не осталось шансов вернуть ее к жизни, но его, похоже, это не заботит.

– Мы хотели остановить Цзюнь Бэй, чтобы она не могла использовать «Косу», – говорит Коул. – Убийство охранников в лаборатории во время побега оказалось только началом. Через несколько месяцев после этого на военной базе у сигнальной башни погибли шестьдесят человек от вируса, который очень походил на «Косу». В «Картаксе» скрыли это, и я поначалу не обратил на это внимания, пока не узнал, что атака была с ее панели. Она не собиралась останавливаться, Кэт. Не думаю, что она смогла бы, даже если бы хотела.

Я отшатнулась назад, глядя на Коула. Буря в моем сознании превращается в шторм.

– Ты думаешь, что она убила шестьдесят человек, но не сказал мне об этом?

– Ты едва справлялась с тем, что знала, – говорит он. – А у нас была миссия, мне не хотелось пугать тебя, потому что я даже не уверен, она ли это сделала. К тому же она не ты.

В голове творится полный сумбур.

– Вот почему ты бесился каждый раз, когда я использовала «Косу»? Ты всерьез опасался, что я сорвусь и устрою геноцид?

– Я не знал…

– Ты не знал?

Чье-то присутствие ощущается на краю моих чувств, полыхает от ярости. Коул и Анна охотились за мной. Они считали меня угрозой, кем-то, кого нужно контролировать. И не следовало им доверять. Я сжимаю кулаки, и из темных уголков разума всплывает код, который сулит не только боль, но и поможет контролировать его.

– Вы хотели убить ее, – говорю я.

– Нет, – выдыхает Коул. – Нет, я бы никогда этого не сделал. Я не собирался причинять ей боль. А хотел поговорить с ней, и если бы это оказалось правдой, то планировал убедить ее избавиться от панели. Она была слишком сильна и не могла больше продолжать в том же духе. Каждый раз, выходя из себя, она подвергала опасности жизни других людей.

– А если бы она отказалась? – выплевываю я. – Что бы ты сделал тогда, Коул?

Он напрягается, и я понимаю все без слов. В его глазах отражаются стыд, чувство вины и что-то темное… что-то пугающее.

– Мы собирались стереть ее воспоминания и удалить панель, – говорит он. – Но я собирался сделать то же самое с собой. Собирался начать с ней жизнь с чистого листа. Для нее это был единственный выход.

Я молча смотрю на него, чувствуя, как внутри расползается боль. Но она рождается не в основании черепа. А в сердце. Всего несколько часов назад Коул целовал меня. Признавался в любви. Шторм в голове бушует все сильнее, а океан бурлит. Он же должен быть моей родственной душой. Моим другом и защитником. Мы должны были сбежать с ним на пляж.

Но оказалось, что он хотел удалить мою панель. Хотел стереть мои воспоминания. Сделать то же самое, что сотворил со мной Лаклан.

– Нет, Коул, – шепчу я, чувствуя, как слабеют ноги.

Боль в сердце становится нестерпимой, выворачивающей наизнанку. Не знаю, насколько была опасна Цзюнь Бэй и что случилось с сигнальной башней, но, живя здесь с Мато, она хотела улучшить человеческую расу. Она даже написала «Нулевой код», чтобы помочь нам стереть самые жестокие инстинкты. Человек бы не стал делать такое, если бы хотел устроить геноцид. Она задумывалась о будущем.

И пыталась помочь.

– Ты хотел уподобиться Лаклану, – говорю я. – Неужели все, что происходило между нами, было ложью?

– Нет, – умоляет он. – Но кто-то должен был вмешаться. Код на ее панели угрожал не только нам. От него могли пострадать все на планете. Она не задумываясь могла убить их всех.

– Ты считаешь ее хладнокровной убийцей? Коул, она была ребенком. Запуганным ребенком. Ей нужно было выбраться из лаборатории, чтобы прийти в себя. И у нее получалось, пока Лаклан не забрал ее снова. Она не собиралась причинять боль людям. Ты не понимаешь? Она пыталась сделать мир лучше. Это она написала «Нулевой код».

В глазах Коула отражается ужас. Он не понимает, потому что даже не пытается понять. Он поставил на Цзюнь Бэй крест, когда она ушла от него. Это сломало его, и ему легче поверить, что она была монстром, чем испуганной девочкой, которая убежала и слишком боялась вернуться.

Я отворачиваюсь от него, заставляя себя дышать. Шторм в моем сознании превращается в ураган, поднимая исполинские волны в океане воспоминаний. Мато молча смотрит на меня горящими глазами. Он как будто чувствует, что я балансирую на краю. Что стена между мной и прошлым покрылась огромными трещинами. Ведь именно этого он и добивался – снести ее и вернуть девушку, которую любил.

– Теперь я вижу, – говорит Мато. – Воспоминания возвращались не тогда, когда ты испытывала боль, а когда он и остальные оказывались в опасности. Вот что рушит барьеры внутри тебя. – Он смотрит на Коула. – И если он умрет, то у тебя не останется слабостей. Ты наконец-то станешь свободной. Он уже признался, что собирался стереть твою личность. И однажды ты уже бросила его. Сделай это снова. Он не понимает тебя так, как я, Цзюнь Бэй.

Я пристально смотрю на Коула. Не знаю, смогу ли простить его за то, что он планировал стереть меня, и за то, что он лгал мне. Но уверена – я не буду стоять и просто смотреть, как он умирает.