Этот Вильям! - [38]
— Да, ей идет зеленое, — сказала миссис Поплхэм. — И Элле тоже. Мне кажется, что Элла, когда вырастет, будет миловидной.
— Леди, леди, внимание, — президентским голосом призвала к порядку миссис Монкс, — мы обсуждаем сейчас вопросы, связанные с эвакуированными. Кроме Тоби Уэллера, кто-нибудь о чем-либо попросил?
Оказалось, никто и ни о чем. Члены комитета были даже несколько разочарованы.
— Не устраивать же для них опять праздник, — сказала миссис Феллоуз.
— Очередной был не далее как на прошлой неделе, — согласилась миссис Монкс.
— Хотелось бы еще что-то сделать, — сказала миссис Поплхэм…
В этот момент миссис Монкс позвали к телефону. Вскоре она вернулась взволнованная.
— Это позвонил старый Кукхэм, — сказала она, садясь на свое место. — Вы знаете, слуга майора Хинтона. Оказывается, когда майор Хинтон отправился во Францию, он сказал Кукхэму, что предложил своему кузену, если тот захочет, привезти сюда семью, подальше от бомбежек. Вы же знаете, какой рассеянный наш дорогуша майор. Он сказал Кукхэму: «У него, кажется, довольно большая семья. Сколько там детей, я точно не знаю». Ну, и все эти дети нагрянули совсем внезапно, и старик ума не приложит, что с ними делать. Он говорит, что их больше дюжины. Вероятно, майор Хинтон предложил, чтобы и друзей привезли… Он мог, знаете ли. Он очень гостеприимный…
— Они что же, приехали без всякого предупреждения? — спросила миссис Браун.
— Письмо как будто пришло только сегодня утром. И времени не было подготовиться, и количество детей не указано. Не знаю, действительно ли письмо такое невразумительное, но вообще-то племянница Кукхэма мне как-то говорила, что он не умеет писать и с трудом читает. Если бы она была там, все было бы в порядке, потому что она очень расторопная, но бедному Кукхэму, конечно, одному не справиться.
— Сколько там детей, вы сказали? — спросила миссис Браун.
— Он говорит, больше дюжины… Не знаю, действительно ли так много, но очевидно, ему надо помочь.
— Бедные крошки, — вздохнула миссис Джоунс. — Как подумаю, что и моя Кэролайн могла быть одной из них.
— Или моя Мейзи… — сказала миссис Феллоуз.
— Да, — согласилась миссис Поплхэм, — когда знаешь, что твое собственное дорогое дитя цело и невредимо и в своей семье, то чувствуешь необходимость что-то сделать и для этих маленьких скитальцев.
— Ну, не такие уж они скитальцы, — возразила миссис Монкс.
— По сути, скитальцы, — убежденно сказала миссис Поплхэм. — Оторванные от дома, лишенные родительской заботы. Для меня мысль о том, что моя Элла может оказаться где-то без своей мамочки…
— Ну так вот, леди, — вернула их к делу миссис Монкс, — все это даже кстати. Если пока в нас не нуждаются наши собственные эвакуированные, то я предлагаю немедленно позаботиться о детях, которые находятся в Болсоувер Лодж. Насколько я понимаю, они очень плохо экипированы.
Члены комитета воодушевились. У них появилось новое поле деятельности, новая возможность проявить свои организаторские способности. Работа с «собственными» эвакуированными только пробудила у них аппетит.
— Почему бы нам не отправиться туда прямо сейчас? — предложила миссис Монкс. — Надеюсь, все мы днем свободны, а бедняжкам срочно нужна наша помощь.
Предложение было принято с энтузиазмом. Члены комитета и впрямь горели нетерпением приняться за дело.
— Я забегу домой, — сказала миссис Джоунс, — и возьму коричневое пальтишко Кэролайн, вполне хорошее. Кэролайн из него выросла, но кому-нибудь оно подойдет.
— А я прихвачу капюшон Мейзи, — сказала миссис Феллоуз, не желая быть превзойденной. — У нее есть другой, и этот ей, в сущности, не нужен.
— А я принесу несколько игрушек Джорджи, — сказала миссис Паркер. — Надо приучать его делиться с теми, кто обездолен.
— И Эллу тоже, — подхватила миссис Поплхэм. — Я возьму одну-две из ее игрушек.
— Я, пожалуй, отдам духовое ружье Виктора, — решила миссис Джеймсон. — Он уже разбил им два окна, и я буду только рада расстаться с этим ружьем.
— А я прихвачу лук и стрелы Вильяма, — подключилась миссис Браун. — Правда, от этого мне легче не станет, он тут же сделает другой.
— И еще, конечно, вопрос с питанием, — сказала миссис Монкс. — Кукхэм собирается дать им что-то на ланч, но положительно не знает, как быть дальше. Мы должны принести сладостей к чаю.
— У меня есть несколько коробок печенья, я могу их принести, — сказала миссис Миллер. — Жаль, что Фредди куда-то запропастился. Я хотела бы взять его с собой, чтобы он подружился с этими детьми.
— Мы зайдем к мисс Мильтон и заберем все вещи, которые она связала, — подытожила миссис Монкс. — В случае крайней необходимости и они сгодятся.
Когда старый Кукхэм открыл дверь, лицо его выразило чувство облегчения. На пороге, нагруженные пакетами, стояли члены Комитета по приему эвакуированных. У миссис Джеймсон в руках было духовое ружье и две коробки хлопушек, оставшихся от Рождества; у миссис Джоунс — коричневое пальтишко Кэролайн в одной руке и безногий медвежонок — в другой, и еще пакет с пирожными; миссис Браун принесла лук и стрелы; миссис Монкс — чемоданчик со всякой одеждой. Каждый что-нибудь да принес…
Весёлые короткие рассказы о пионерах и школьниках написаны известным современным таджикским писателем.
Можно ли стать писателем в тринадцать лет? Как рассказать о себе и о том, что происходит с тобой каждый день, так, чтобы читатель не умер от скуки? Или о том, что твоя мама умерла, и ты давно уже живешь с папой и младшим братом, но в вашей жизни вдруг появляется человек, который невольно претендует занять мамино место? Катинка, главная героиня этой повести, берет уроки литературного мастерства у живущей по соседству писательницы и нечаянно пишет книгу. Эта повесть – дебют нидерландской писательницы Аннет Хёйзинг, удостоенный почетной премии «Серебряный карандаш» (2015).
Произведения старейшего куйбышевского прозаика и поэта Василия Григорьевича Алферова, которые вошли в настоящий сборник, в основном хорошо известны юному читателю. Автор дает в них широкую панораму жизни нашего народа — здесь и дореволюционная деревня, и гражданская война в Поволжье, и будни становления и утверждения социализма. Не нарушают целостности этой панорамы и этюды о природе родной волжской земли, которую Василий Алферов хорошо знает и глубоко и преданно любит.
Четыре с лишним столетия отделяют нас от событий, о которых рассказывается в повести. Это было смутное для Белой Руси время. Литовские и польские магнаты стремились уничтожить самобытную культуру белорусов, с помощью иезуитов насаждали чуждые народу обычаи и язык. Но не покорилась Белая Русь, ни на час не прекращалась борьба. Несмотря на козни иезуитов, белорусские умельцы творили свои произведения, стремясь запечатлеть в них красоту родного края. В такой обстановке рос и духовно формировался Петр Мстиславец, которому суждено было стать одним из наших первопечатников, наследником Франциска Скорины и сподвижником Ивана Федорова.