Этот разрушительный элемент - [32]

– Ты даже не представляешь, на что мы способны, – говорю я. – Вступай в наши ряды, Коул. Перестань быть их игрушкой.

Его светло-голубые глаза, в которых горят ярость и отчаяние, встречаются с моими. Я не жду, что Коул действительно захочет присоединиться к нам, но в глубине души живет надежда, что он это сделает. Юноша уже так много отдал «Картаксу», и я не уверена, что это положительно на него повлияло. Ему не следовало позволять им пичкать себя модулями с секретными технологиями, чтобы превратить в жестокого и эффективного убийцу. И они сделали это из мальчика, который мечтал стать художником, когда вырастет.

Он закрывает глаза.

– Ты не сможешь одолеть их, Цзюнь Бэй. Да и я тоже. И они убьют тебя, если ты попытаешься дать им отпор. Так что я не позволю тебе этого сделать.

Я нащупываю шприц в кармане, чувствуя, как все сжимается в груди.

– Мне очень жаль, Коул, – говорю я. – Мне действительно очень жаль это слышать.

Я подхожу к нему, пристально глядя на него. Поэтому он не замечает шприца, пока я не всаживаю иглу ему в шею.

Глаза Коула расширяются, а рука взлетает вверх, чтобы сжать мою ладонь, но он не успевает.

– Ч-что ты натворила?

– Это промывочная сыворотка. И сейчас она разрушает твои модули. Я не могла рисковать и позволить тебе предупредить «Картакс».

– Цзюнь Бэй, пожалуйста…

Его ноги подкашиваются, а тело сотрясает дрожь. Серебристые пятна расползаются по его шее, а щеки краснеют. За несколько минут токсин распространится по его телу, выжигая каждую нить синтетической ДНК внутри его тела. Он говорил Катарине, что хочет избавиться от своей панели. Хотел быть свободным… Теперь так и будет. Мне пришлось постараться, чтобы перекодировать промывочную сыворотку, и теперь ее наниты способны справиться с любыми секретными технологиями, но, скорее всего, на это потребуется несколько месяцев.

Считайте меня жестокой, ведь это не безболезненная процедура, но это единственный выход. Перед глазами вспыхивает сообщение, что токсин полностью распространился по телу. Коул, дрожа и задыхаясь, хватается за воротник моей куртки, чтобы притянуть меня ближе. Я же тяну руку ему за спину к пульту управления дверью «Комокса». Один рывок, и она открывается, впуская порыв ветра.

– Не делай этого, – выдыхает он. – Ты развяжешь войну.

– Мы уже на войне.

Я срываю парашют со стены, а затем пихаю ему в руки.

Его глаза расширяются от ужаса за мгновение до того, как я толкаю его в объятия темной ночи.

Глава 12

Катарина

– Не подходи, – рычит Анна, глядя на меня сквозь оптический прицел винтовки.

На ее коже видны пятна грязи, волосы выбились из косы, а одежда измята так, словно она не снимала ее несколько дней. В комнате, ставшей ей убежищем, практически отсутствует мебель, если не считать надувного матраса на пыльном деревянном полу, черной спортивной сумки, набитой оружием, и смятых упаковок от пайков, сваленных в углу.

На мгновение меня охватывают воспоминания о хижине у озера. О грязной одежде, немытых волосах и рюкзаке, собранном на случай, если придется бежать. Я прожила так несколько лет, и впервые осознаю, насколько жалкой тогда была. Неудивительно, что Анна выглядит такой же отчаявшейся и измученной, какой я себя помню. Только у нее гораздо больше оружия.

– Я не шучу, – не убирая винтовки, говорит она. – Не делай резких движений.

Ее голубые глаза налиты кровью, а под ними залегли глубокие тени. Она совершенно не похожа на ту гордую идеальную девушку-солдата из моих воспоминаний.

– Я пришла поговорить с тобой, – пытаюсь успокоить ее я и оглядываюсь по сторонам, чтобы понять, где мы находимся.

Дакс сказал, что Анна сбежала из «Картакса», но не упоминал куда. За окном виднеются очертания странных, извивающихся зданий на фоне темно-синего неба. На горизонте возвышаются зазубренные пики, а в отдалении кружат точки тусклого света…

Я на шаг приближаюсь к окну и застываю. Мы в Энтропии.

На улице царит ночь, а в городе тихо и спокойно. Кружащиеся точки света – это светящиеся перья странствующих голубей. Мы находимся в одном из зданий на склоне горы. Хотя я не понимаю, почему она здесь оказалась. Анна ненавидит генхакеров – она всегда называла их уродами. Я делаю еще один шаг и, прищурившись, смотрю на вещество, усыпавшее улицы, которое напоминает пепел. И тут у самого моего уха что-то пролетает со свистом.

– Эй! – вскрикиваю я и пригибаюсь, когда бетон рядом с моей головой разлетается вдребезги.

По комнате эхом разносится звук выстрела, а в воздух взметается пыль. Я резко оборачиваюсь и смотрю на Анну. А она вновь поднимает винтовку, чтобы выстрелить.

– Подожди, подожди! – кричу я и, прижав руку к лицу, отступаю назад.

На щеке расползается царапина от осколка бетона. Хотя на самом деле меня тут нет, но под пальцами явно растекается кровь, а рана чертовски болит. Тот, кто создал «Истину», явно разделял энтузиазм Цзюнь Бэй о том, что симуляция виртуальной реальности должна ощущаться настолько же реальной, насколько она выглядит. Анна еще крепче стискивает винтовку, отчего желудок сжимается.

Каждый раз, когда мне причиняли боль, она подталкивала меня к острой грани моего разума, ударяя по импланту и стене между мной и Цзюнь Бэй. Так что я не могу позволить Анне застрелить меня. Потому что подобного ранения точно хватит, чтобы имплант полностью разрушился.