Этот разрушительный элемент - [109]

– Может… – шепотом начинаю я. – Может, гентех основан на гидре? Что, если носитель, лежащий в его основе, и есть вирус, просто его укрыли и спрятали у всех на виду?

Цзюнь Бэй прижимает ладонь ко лбу:

– Вот почему у них так и не получилось создать вакцину. Какой бы щит они ни создали вокруг клеток людей, он помешает проникнуть внутрь к гентеху. А закодировать вакцину от гидры с помощью гентеха не просто трудно… это невозможно.

В голове кружится множество мыслей, пока я смотрю на нее. Идея настолько безумна, что просто обязана оказаться правдой. Мир никогда не видел подобного укрывательства лжи, которая живет в руке каждого человека на планете. Неудивительно, что вакцины, созданные Лакланом, оказывались беспомощны перед новыми штаммами вируса. Ведь их коды создавались на основе одного из них.

– Вот зачем ты нужна Агнес, – широко раскрыв глаза, говорит Цзюнь Бэй. – Твоя ДНК – носитель, который она сможет использовать вместо клеток вируса.

От этих слов кровь стынет в венах. Но Цзюнь Бэй права. Агнес понимает, что ни одна из вакцин Лаклана не продержится долго. И сама же уничтожила одну из вакцин голубями. Именно поэтому она пытается развязать войну. Чтобы в тот момент, когда мир превратится в хаос, предложить свою вакцину. Этот фрагмент сможет противостоять любому выпущенному штамму, поэтому люди сами побегут к ней. Они согласятся на все условия, которые Агнес выдвинет. И сами преподнесут ей мир на блюдечке.

– Но ей интересна не только вакцина, – продолжает Цзюнь Бэй. – Она планирует найти Лаклана и украсть «Панацею»… а затем завладеть разумами всех людей. Мы должны остановить ее.

– И мы это сделаем, – отвечаю я. – Но нам так же понадобится помощь Лаклана. Нельзя оставлять сбоящий код на панелях людей. Лаклан знает, как удалить «Панацею» из вакцины, но для этого ему нужны все вы… все пятеро детей проекта «Заратустра».

– Шестеро, – поправляет она. – Кажется, я знаю, как с помощью твоей ДНК усилить вакцину. Она больше не будет полагаться на носитель из клеток гидры. И мир наконец-то получит действующую защиту от вируса. Но нам придется убедить «Картакс» и генхакеров принять ее.

Несколько мгновений мы молча смотрим друг другу в глаза, пока мое тело охватывает волна возбуждения от мысли о сотрудничестве с Цзюнь Бэй. Мы снова будем работать вместе. Как союзники. Как партнеры. Как сестры.

Это слово кажется правильным, но не только из-за нашей ДНК или моих клеток, прораставших в ее теле. Это кажется правильным потому, что нет никого, кроме нее, с кем бы мне хотелось вместе разобраться со всем этим.

– Но для начала нужно выбраться отсюда, – говорит она. – Мне вкололи успокоительное, но я могу взломать имплант и разбудить нас.

Я молчу, потому что боль в основании черепа так и не уменьшилась. Она все так же терзала меня, пока мы разговаривали с Цзюнь Бэй, как и связанная с ней слабость. Имплант уже работает на износ, а любой взлом Цзюнь Бэй лишь усугубит положение.

Но у нас нет выбора, как и времени. Мы заражены гидрой. И скоро начнется лихорадка. Так что у нас остаются считаные часы, чтобы остановить Агнес и исправить вакцину.

Так что мне остается лишь надеяться, что имплант продержится достаточно долго, чтобы мы закончили начатое.

Цзюнь Бэй подходит ближе и берет меня за руки.

– Как только я взломаю имплант, ты вернешься в «Истину». Найди меня… и мы разберемся со всем вместе.

– Вместе, – повторяю я, сжимая ее руки в своих.

Глаза Цзюнь Бэй стекленеют, и в мой череп тут же врезается новая волна боли.

А затем меня затягивает темнота.

Глава 37

Цзюнь Бей

Лаборатория исчезает, и что-то сильно сжимается у меня внутри. Я открываю глаза, но все вокруг выглядит размытым и мерцает странным голубоватым свечением. Меня обволакивает приятное тепло, но при этом трудно разобраться, то ли я лежу, то ли сижу. Я моргаю, пытаясь хоть немного разогнать муть перед глазами, и мне наконец удается рассмотреть помещение с гладкими бетонными стенами. Рядом со мной находится черный лабораторный стол, а в углу стоит промышленный генкит. Значит, я в одной из лабораторий Энтропии. Все по-прежнему странного голубоватого оттенка, и есть что-то пугающее в том, как двигается мое тело.

Нет, оно не двигается. А плавает. Я заперта в резервуаре, а из моей руки торчит кабель.

Паника словно пожар проносится по моим венам. Горло скручивают спазмы, а легкие сжимаются, вынуждая закашлять. Разумом я понимаю, что в этой жидкости нет необходимости дышать, но тело не верит в это. Я судорожно пытаюсь сделать вдох, заглатывая еще больше жидкости, и инстинктивно начинаю стучать по стеклу, чтобы выбраться из резервуара и наполнить легкие воздухом. Стенки резервуара созданы из прозрачно-матового алюминия, и на них нет кнопок или рычагов, чтобы выбраться. Я пинаю стекло, когда на меня обрушиваются воспоминания из детства. Мне вновь восемь лет, и я прихожу в себя в запертом резервуаре из-за плохо закодированного успокоительного. Я тяну за кабель, подключенный к руке, и дергаю руками и ногами, когда пугающие образы из скальпелей и проводов проносятся перед глазами словно стая перепуганных птиц.

– Цзюнь Бэй!