Этот проклятый дождь - [2]

Впрочем, несмотря на бездну отчаяния и очевидную безнадежность положения, в душе Силыча шевелилось некое смутное ощущение надежды. Нет, не все предусмотрел проклятый отец Варсонофий, укуси его комар! Что-то он явно упустил из виду. Только вот что именно?..

- Деда... Эй, Деда...

Теперь Силыч не обиделся на прозвище. Он посмотрел на здоровенного, но такого жалкого и беспомощного теперь Фильку как-то даже виновато и буркнул нехотя:

- Ну, чего тебе?

- Ты ж не хочешь, чтоб я... чтоб ты... мы... В общем, чтоб как Демидка?

- Да ты чего, Филька?! Конечно, не хочу!

- Ну, так спасибо тебе...

- Это за что же спасибо? - изумился Силыч и склонился низко над сидящим, так что со стороны казалось, что сухощавая фигура старого упыря сейчас переломится пополам.

- Да за просто так...

- Эй, Филька... - Силыч вновь осторожно осмотрел затылок товарища: на месте попадания капли "святого" дождя зияла уже не просто язва, но глубокая рваная рана. Правда, дымок оттуда уже не шел, но все же...

- Слышь, Филька, а с головой у тебя все в порядке? Ты того... не повредился часом? - за насильно выдавленной насмешкой Силыч попытался скрыть собственную тревогу. Вместо ответа Филька зло плюнул на пол, но не проронил ни слова. Выждав немного, старый вурдалак вновь попытался сообразить, чего недоучел проклятый отец Варсонофий, как вдруг Филька вновь ляпнул:

- Силыч, а, Силыч... А как ты думаешь, какой конец лучше: от "святого" дождя - или от солнечного луча? А, Силыч? Скажи...

- Да ты чего!.. Филька, клоп тебя задери, в своем ли ты уме?! - Силыч был настолько возмущен подобным проявлением малодушия, что даже слегка подлетел в воздух и завис в нескольких ладонях над глинобитным полом. Да мало ли как не бывает! Он что, никогда не попадал в трудные, казавшиеся совершенно безвыходными ситуации? Да сколько угодно! И каждый раз удавалось выкручиваться.

- Силыч, а, Силыч...

- А ну цыц, окаянный!!! - вне себя от гнева, грозным басом взревел старый упырь. Вот тебе и молодежь: чуть что - мигом похоронное настроение! Эх, Филька, Филька!.. Конечно, неплохо было бы, если б ночью не было дождя или днем - солнца, тогда бы можно и...

Стоп!!! Днем - солнца?!

Вот оно...

Вконец отчаявшийся Филька лопотал еще что-то, но Силыч уже не слушал этого олуха, у которого от голода явно помутилось в голове.

- Ты вот чего... Ты погоди, парень, не хнычь - на улице и без того сырости вон сколько, - как можно бодрее бросил Силыч. - Давай-ка лучше забирайся в свой гроб да поспи до послезавтрашнего дня.

- Э-э-эк, легко сказать - до послезавтра... Голодный я, жрать хочу! огрызнулся было Филька, разминая крупной ладонью уныло урчащий живот, но тут же и спросил: - Деда, а, Деда, а чего послезавтра будет-то?..

- А того и будет, что другой день.

- Ну, а нам-то что с того? - не понял Филька.

- Эх, молодо - зелено, - пробормотал Силыч, забираясь в свой гроб. Запомни, Феофил: утро вечера мудренее, а баба девки ядренее.

- Деда...

- Кому говорят: замолчи да в гроб полезай! Можно подумать, мне легко терпеть! Я-то, поди, на чуточку совсем постарше тебя буду, лет этак на двести, а и то не хнычу, - и Силыч надвинул на гроб крышку.

- Деда, а все же чего послезавтра делать станем? - не унимался Филька.

- Да попа этого проклятущего поймаем, чего ж еще? - донесся из-под крышки замогильный голос Силыча.

- А как?! - встрепенулся Филька, но из гроба донесся лишь мощный храп. Да уж, на голодный желудок Силыч всегда зверски храпит! Делать нечего: придется спать.

* * *

Откушав, чего Бог на обед послал, отец Варсонофий удобно расположился за небольшим столиком на веранде и попивая чаек да отирая мелкий пот с блестящей лысины, принялся размышлять над темой воскресной проповеди. Впрочем, до воскресенья было еще три дня, чай был такой вкусный, а особенно яркое сегодня солнце с самого утра припекало так немилосердно... И хотя крыша веранды давала достаточно тени, после третьей чашки отца Варсонофия вконец разморило. Постепенно гудение пчел и шмелей слилось с мерным посапываньем священника...

Очнулся он от слабого дуновения ветерка, показавшегося почему-то ледяным.

- А?.. Что?.. - встрепенулся отец Варсонофий, протирая спросонья глаза. Происходящее казалось дурным сном. Вся округа быстро погружалась в странную душную мглу, солнечный свет меркнул прямо на глазах. Неужели наступил вечер? Но почему темнеет столь стремительно... Даже вечером так не бывает! И откуда этот ледяной ветер?..

Но только отец Варсонофий хотел подняться с места, чтоб осмотреться получше, как костлявая рука сжала ему губы, а в основание шеи сразу же и с левого, и с правого боков впились чьи-то острые зубы. От леденящего душу ужаса священник заорал что есть мочи, но из-за зажимавшей рот руки вместо отчаянного вопля вышло лишь сдавленное мычание.

- Вот тебе, понял?! Говорил же, что сегодня этого мерзавца сцапаем! рявкнул над левым ухом хриплый бас. - Давай, Филька, тащи его, пока солнце не показалось! А кровушку пей на ходу, на ходу!!!

Отец Варсонофий почувствовал, что надежно схвачен с двух сторон, при этом зубы с шеи не убирались. Он предпринял еще одну отчаянную попытку вырваться, попытался расправить плечи, взбрыкнул ногами. Где-то рядом треснула ножка стола, загремел опрокинутый на веранду самовар, разбилась глиняная чашка.