Этот неподражаемый Дживз - [12]

- Лучше не лезь ко мне сейчас, Берти, - рявкнула она, глядя на меня, как на ту самую последнюю каплю.

- Что-нибудь случилось?

- Да, да, да! У меня пропало жемчужное ожерелье!

- Жемчужное? Ожерелье? - спросил я. - Нет, правда? Какая досада! Где ты в последний раз его видела?

- Какое это имеет значение? Его у меня украли.

Тут король бакенбардистов, видимо, отдохнувший между раундами, кинулся в бой и разразился длинной речью по-французски. Горничная в углу рыдала взахлёб.

- Ты уверена, что всюду посмотрела? - спросил я.

- Естественно, я посмотрела всюду.

- Я потому спрашиваю, что сам часто терял воротнички, а потом, знаешь ли:

- Берти, не своди меня с ума! Я сейчас не в том состоянии, чтобы выслушивать твой бред! Да замолчите же вы! Немедленно замолчите! прогрохотала она голосом, которым майоры отдают приказы солдатам, а ковбои усмиряют быков. И таким был её магнетизм, или как там это называется, что менеджер заткнулся на полуслове, словно ему внезапно отрезали язык. Впрочем, горничная в углу не сдалась и продолжала реветь, как пароходная сирена.

- Послушай, - сказал я, - по-моему, с этой девушкой что-то происходит. Она случайно не плачет, как ты думаешь? Возможно, ты не обратила на это внимания, но у меня глаз намётанный, знаешь ли.

- Она украла моё жемчужное ожерелье! Я в этом убеждена!

Специалист по бакенбардам немедленно разразился новой речью, но к этому времени тётя Агата превратилась в кавалерственную даму и произнесла голосом, приготовленным для особых случаев:

- Я вам в сотый раз повторяю, мой милый:

- Прости, что я тебя перебиваю, и всё такое, - сказал я, - но ты случайно не этих красотулечек ищешь? - Я вытащил ожерелье из кармана. - Похоже на жемчуг, что?

Я не знаю, был ли я когда-нибудь в жизни так счастлив, как в эту минуту. Об этом событии я стану рассказывать моим внукам, если они у меня когда-нибудь появятся, в чём, если задуматься, я сильно сомневаюсь. Тётя Агата, казалось, сморщилась прямо на глазах, совсем как воздушный шар, из которого выпустили газ.

- Где: где: где: - забормотала она.

- Я забрал ожерелье у твоей лучшей подруги, мисс Хемингуэй.

Даже сейчас до неё не сразу дошло, о чём я говорю.

- У мисс Хемингуэй? У мисс Хемингуэй! Но: но как к ней попало моё ожерелье?

- Как? - переспросил я. - Да очень просто. Она его украла. Стырила. Свистнула. Она так зарабатывает на жизнь, прах её побери! Втирается в доверие к людям, проживающим в отеле, и тащит их драгоценности почём зря! Не знаю, какое у неё прозвище, но её братец широко известен в уголовном мире под кличкой Сентиментальный Сид.

- Мисс Хемингуэй - воровка! Я: я: - Она умолкла и нерешительно на меня посмотрела. - Но, Берти, дорогой, как тебе удалось забрать у неё ожерелье?

- Не всё ли тебе равно? Если хочешь знать, я воспользовался одним из своих методов.

Я призвал на помощь всю свою мужскую отвагу и выдал ей, как полагается.

- Разрази меня гром, тётя Агата! - сурово произнёс я. - Должен тебе сказать, по-моему, ты поступила крайне неосторожно. В каждом номере висит объявление, что ценности следует сдавать менеджеру для хранения в сейфе, а ты не обратила на это никакого внимания. Первый попавшийся вор спокойно зашёл в твою комнату и стащил ожерелье, вот тебе результат. И вместо того, чтобы признать свою вину, ты сделала из менеджера, несчастного бедолаги, свиную отбивную. Ты была очень, очень несправедлива к несчастному бедолаге.

- Да, да, - простонал несчастный бедолага.

- А бедная девушка, что ты о ней скажешь? Посмотри-ка на бедняжку. Ты обвинила её в краже ценностей, не имея никаких доказательств. Я думаю, она запросто сможет подать в суд за: сама знаешь, за что, и стребовать с тебя кругленькую сумму.

- Mais oui, mais oui, c`est trop fort! - вскричал бандит менеджер, поддакивая мне, как истинный друг. А горничная, должно быть, увидев просвет в тучах, подняла голову и вопросительно на меня посмотрела.

- Я возмещу ей ущерб, - слабым голосом произнесла тётя Агата.

- Вот именно, и советую тебе поторопиться. Дело у неё выгорит на все сто, и будь я на её месте, то согласился бы только на двадцать фунтов и ни на пенни меньше. Но больше всего я потрясён тем, как ты размазала несчастного бедолагу по стенке и подпортила репутацию его отеля:

- Да, клянусь всеми проклятьями! - вскричало чудо в бакенбардах, - вы подпортила! Вы неосторожная старая женщина! Вы подпортила репутация моего отеля, так это или не было? Завтра вы покидаете моего отеля, клянусь Боже мой!

И на этом он не успокоился, продолжая говорить о тёте Агате в смачных, сочных выражениях, радовавших мою душу. А затем он ушёл, прихватив с собой горничную, сжимавшую хрустящую десятку в руке, как в тисках. Я полагаю, ей пришлось поделиться с бандитом поровну. Вряд ли менеджер французского отеля позволил дармовым деньгам уплыть у него из-под носа.

Я повернулся к тёте Агате, которая была похожа на усмирённую дрессировщиком львицу.

- Мне бы не хотелось сыпать соль на твои раны, тётя Агата, - холодно сказал я, - но должен тебе напомнить, что девица, укравшая у тебя жемчужное ожерелье, это та самая девица, на которой ты настойчиво пыталась меня женить, не желая слушать никаких возражений. Великие небеса! Ты хоть понимаешь, что, повернись по-твоему, у нас мог бы родиться ребёнок, который стащил бы мои часы, пока я нянчил бы его на коленях? Как правило, я человек покладистый, но мне кажется, в следующий раз тебе не мешает как следует призадуматься, прежде чем вешать на мою шею всяких там особей женского пола.