Этот неистовый русский - [17]
Но его болельщики ждали победы, и он вновь начал атаку.
Аркадий встретил его в своём углу.
Удар! Шаг вперёд. Ещё шаг и опять с ударом. Левой в корпус, правой в лицо. Левой в корпус, правой в лицо. Пусть привыкнет к рисунку боя и тогда…
Опять левой в корпус. Француз закрыл подбородок. Теперь пора. Всю силу тела внёс в удар правой по печени.
Раз!
Сначала никто ничего не заметил. Француз внезапно нелепо взмахнул руками и, словно отгоняя пчёл, рухнул на спину, гулко ударившись головой о пол. В гробовой тишине прозвучал счёт: «восемь, девять!»
Судья считал нарочито медленно.
«Аут!»
Зал взревел. На ринг полетели яйца, апельсины, яблоки.
Ажаны выстроились четырёхугольником, закрыв ринг со всех сторон.
— Надо спешить. — Гастон торопливо расшнуровывал перчатки. — Скорее, дело плохо.
Внезапно где-то в ложе глухо щёлкнул револьверный выстрел. Звук был почти не слышен, он потонул в рёве толпы.
Пуля врезалась в пол у боксёрок Аркадия.
— Скорее, — Гастон рванул Аркадия к входу в раздевалку.
Последнее, что видел Аркадий, прежде чем закрылась дверь в зал, чёрные полицейские дубинки, гуляющие по головам толпы.
Он решил уехать в тот же вечер. Вагнер молниеносно оформил все финансовые дела. Парижский экспресс уходил в два часа ночи. Гастон запер дверь на ключ и запретил Аркадию выходить из номера. Тем более что по коридору и вестибюлю гостиницы шлялись какие-то здоровенные парни с лицами, не сулившими ничего хорошего.
В час пришло авто, заказанное Вагнером. Аркадий, Гастон и менеджер спустились в вестибюль, рассчитались с портье. У самой двери Аркадий оглянулся. За ними шли трое. Только в купе Вагнер перекрестился и облегчённо вздохнул.
Слава богу! Вроде всё обошлось…
Гастон что-то буркнул себе под нос и начал стаскивать пиджак.
— Пойду к проводнику, — Аркадий встал, — куплю «Виши», страшно хочется пить.
Поезд набирал скорость. С уханием проносились мимо одинокие дома, пар, словно пена, шипел на деревьях. Аркадий шёл по непослушному полу вагона.
Он оглянулся случайно. Просто поезд тряхнуло на стрелке, и он оступился.
Рука с серебристым гребнем кастета задела его по плечу. Он ударил автоматически. Человек упал, и сразу же он увидел ещё двоих. В протянутых словно для рукопожатий руках чернела пустота револьверных стволов.
Аркадий даже не понял, как это случилось. С грохотом распахнулась дверь купе. Ещё трое с пистолетами стали за его спиной.
«Конец», — обожгла мысль.
Но почему-то те двое вдруг бросили оружие и медленно, неохотно начали поднимать руки. По коридору вагона шли ещё четверо. Щёлкнули наручники.
— Мосье Лампье, я старший инспектор уголовной полиции Бернар, — здоровяк в светлом костюме протянул Аркадию полицейскую карточку. — Всё в порядке. Комиссар Люпон приказал нам охранять вас. Как видите, улов неплохой.
— Спасибо, мосье Бернар. Я прошу зайти к нам в купе, — выскочил из-за спины вездесущий Вагнер.
В купе он вынул бумажник и отсчитал инспектору несколько купюр.
— Это вам, господа. Нет, не отказывайтесь. Выпейте за наше здоровье.
— Мне, право, неловко, — детина сунул смятые кредитки в карман брюк, — но если вам что-нибудь понадобится в Марселе, можете положиться на меня. Доброй ночи, господа.
А экспресс мчался сквозь ночь, мчался через спящую Францию, он спешил, ему нужно было встретить утро в Париже.
Два разговора в Париже.
Первый — на набережной у моста Мари.
— Значит, ты уезжаешь?
— Да, Гастон, я не могу остаться.
— Ты бы мог стать большим боксёром. Подумай, слава — деньги.
— Гастон, а ты был в России?
— Нет, мальчик.
— Тогда бы ты не спрашивал меня.
— Жаль. Я полюбил тебя, малыш.
— И я тебя, Гастон.
Второй — в вестибюле Школы изящных искусств.
— Вы не остаётесь даже на традиционный бал?
— Нет, мэтр.
— Но что даст вам один день?
— Я на один день раньше увижу Россию.
— Езжайте и пишите мне, я очень верю в вас.
— Спасибо, мэтр Арну.
Перрон Северного вокзала медленно уплывал назад. Аркадий видел только фигуру Гастона. Тренер стоял на самом краю платформы, глубоко засунув руки в карманы пиджака.
Прощай, дружище Гастон!
Он не жалел о том, что порвал с профессиональным боксом. Много позже в книге «Бокс», вышедшей в Москве в 1925 году, Аркадий Георгиевич писал:
«За границей бокс прежде всего доходное предприятие. Предприниматели, желая увеличить доходы, рисуют перед зрителями профессиональных боксёров джентльменами, артистами, зарабатывающими колоссальные деньги.
Вся эта реклама скрывает самую ужасную эксплуатацию спортсменов.
Если взглянуть на ту огромную армию, которая наживается за счёт профессионального бокса, то станет ясно, кто и что зарабатывает и кто хозяин, кто раб.
…После того как боксёр стал неинтересен, когда из него выжаты все соки, когда он уже не нужен, хозяин производит с ним окончательный расчёт. Знаменитый боксёр выбрасывается на улицу…»
Так писал Харлампиев о профессиональном боксе. Но это много позже. А пока…
Поезд набирал скорость. Франция… Германия… Польша… И однажды утром Аркадий взглянул в окно, увидел дома под соломой, берёзы, созревающие хлеба на полях и понял: дома! Вот она, Россия.
ПОД НАДЗОР ПОЛИЦИИ…
Газета «Смоленские губернские ведомости» от 10 апреля 1913 года:
Новый роман Эдуарда Хруцкого «Зло» повествует о том, как началось сращивание партийно-советских и правоохранительных структур с теневым капиталом и уголовниками. Сейчас это явление называется коррупцией и организованной преступностью.В романе ярко показана роль КГБ в борьбе с этим злом. Герой романа — человек нелегкой судьбы — вступает в неравную схватку с уголовниками и их покровителями — партийными функционерами.Роман «Зло» — начало новой трилогии Эдуарда Хруцкого о зарождении и победе оргпреступности в нашей стране.
Эпопея известного мастера детективного жанра Э. Хруцкого, рассказывающая о работе Отдела по борьбе с бандитизмом Московского уголовного розыска в годы Великой Отечественной войны, – это художественная история МУРа, поданная через призму жизни следователя с ее успехами и неудачами, гибелью товарищей и победами над ложью и несправедливостью. Иван Данилов не только опытный сыщик, знаток преступного мира, но и честный, несгибаемый человек, сделавший своей профессией карьеру с преступностью.
В книгу вошли два романа знаменитого писателя, кинодраматурга, мастера отечественного детектива Э. Хруцкого – «Комендантский час» и «Тревожный август», посвященные работе московской милиции в годы Великой Отечественной войны. Автор мастерски передает атмосферу тех героических дней, тщательно прорисовывает образы работников милиции, раскрывает перед нами их многогранный духовный мир. Главный герой – Иван Александрович Данилов – начальник отдела по борьбе с бандитизмом МУРа, и его коллеги предстают перед нами мужественными людьми с сомнениями, болью, любовью, ошибками…
Это четвёртая книга серии "ОББ (Данилов)». В Москве орудует банда, занимающаяся убийствами, ограблением магазинов, подделкой продуктовых талонов. Следствие выводит оперативников МУРа к Ленинграду, который только что начал освобождаться от блокады.
Действие криминального романа Эдуарда Хруцкого разворачивается в Москве. Герой его — начальник отдела МУРа Вадим Орлов, ведет оперативную разработку по делу об ограблении музея. В преступлении замешаны самые разные люди: уголовники, искусствоведы, представители иностранных фирм.Главная идея романа — защита наших национальных ценностей.
Эпопея известного мастера детективного жанра Э. Хруцкого, рассказывающая о работе Отдела по борьбе с бандитизмом Московского уголовного розыска в годы Великой Отечественной войны, – это художественная история МУРа, поданная через призму жизни следователя с ее успехами и неудачами, гибелью товарищей и победами над ложью и несправедливостью. Иван Данилов не только опытный сыщик, знаток преступного мира, но и честный, несгибаемый человек, сделавший своей профессией карьеру с преступностью.
В книге рассказывается об оренбургском периоде жизни первого космонавта Земли, Героя Советского Союза Ю. А. Гагарина, о его курсантских годах, о дружеских связях с оренбуржцами и встречах в городе, «давшем ему крылья». Книга представляет интерес для широкого круга читателей.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Народный артист СССР Герой Социалистического Труда Борис Петрович Чирков рассказывает о детстве в провинциальном Нолинске, о годах учебы в Ленинградском институте сценических искусств, о своем актерском становлении и совершенствовании, о многочисленных и разнообразных ролях, сыгранных на театральной сцене и в кино. Интересные главы посвящены истории создания таких фильмов, как трилогия о Максиме и «Учитель». За рассказами об актерской и общественной деятельности автора, за его размышлениями о жизни, об искусстве проступают характерные черты времени — от дореволюционных лет до наших дней. Первое издание было тепло встречено читателями и прессой.
Дневник участника англо-бурской войны, показывающий ее изнанку – трудности, лишения, страдания народа.
Саладин (1138–1193) — едва ли не самый известный и почитаемый персонаж мусульманского мира, фигура культовая и легендарная. Он появился на исторической сцене в критический момент для Ближнего Востока, когда за владычество боролись мусульмане и пришлые христиане — крестоносцы из Западной Европы. Мелкий курдский военачальник, Саладин стал правителем Египта, Дамаска, Мосула, Алеппо, объединив под своей властью раздробленный до того времени исламский Ближний Восток. Он начал войну против крестоносцев, отбил у них священный город Иерусалим и с доблестью сражался с отважнейшим рыцарем Запада — английским королем Ричардом Львиное Сердце.
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.