Этот многоликий мир моды - [9]

Горькое, но своевременное признание. В самом деле, практика запретов не дает желаемых результатов. Распоротые дружинниками во время рейдов брюки зашивались вновь. Остриженные волосы отрастали до плеч. А нарушавшие законы ретивые «блюстители нравов» привлекались к ответственности.

Воздействовать на развитие моды с помощью декретов и законов — дело малоперспективное. И история неоднократно доказывала это. Так, например, французский король Людовик XIV, сам претендовавший на роль законодателя мод, запрещал придворным дамам носить высокие прически. Но — безуспешно.

Русский император Павел I, который в союзе с Австро-Венгрией и другими государствами Европы пытался разгромить Французскую буржуазную революцию, дошел до того, что решил искоренить и французскую моду. Приказом военного губернатора Петербурга ношение фраков объявлялось «крамольным» и предписывалось появляться в свете лишь в немецком платье. Анафеме были преданы также жабо, жилеты, одежда, повторявшая цвета французского республиканского флага. Однако и эти декреты не имели сколько-нибудь видимого успеха и после воцарения Александра I были отменены.

Николай I также тяготел к «официальному моделированию». Именно его чиновничьей фантазии обязаны своим существованием многие образцы сюртуков, форменных платьев, военных мундиров. Замечательный советский писатель Ю. Тынянов в рассказе «Малолетний Витушишников» так описывал один из примеров «творчества» императора:

«…Незаметно, может быть, мимоходом, вспомнив о форменных фрейлинских платьях, нахмурился: с женской формой дело не удалось и вызвало много толков. Тут же он вдруг подумал о форме для кормилиц, и сам удивился: у кормилиц самых высших должностей не было никакой формы. Полный разброд — включая невозможные кофты-растопырки и косынки. Назавтра он сказал об этом Клейнмихелю: пригласить художников, а те набросают проект. Клейнмихель распорядился быстро. Через два дня художники представили свои соображения.

Головной прибор: кокошник, окаймляющий гладко причесанные волосы и сзади стянутый бантом широкой ленты, висящей двумя концами как угодно низко. Сарафан с галунами. Рукава прошивные.

Художники ручались, что дородная кормилица в этой форме широкими и вместе стройными массами корпуса поставит в тень кого угодно».

Многие высокопоставленные особы оспаривали лавры кутюрье того времени. Причины, которыми они руководствовались, были самого разного толка. От пустых прихотей до серьезных политических причин. Так, придя к власти, Наполеон объявил войну… английскому текстилю. В 1806 году он писал губернатору Парижа: «Пусть ваши дамы поостерегутся, чтобы я на них не заметил платьев из английских материалов…» И вновь — поражение. Несмотря на запреты и наказания, француженки продолжали носить платья из тканей, которые контрабандой переправлялись с берегов Альбиона на другую сторону Ла-Манша.

Правда, нет правил без исключений. И прежде всего это касается нововведений великого российского реформатора — Петра I. В специальном царском указе устанавливалось, что боярам, царедворцам, служилым людям, приказным и торговым следует отныне «ходить в венгерском платье, весной же, когда станет от морозов легче, носить саксонские кафтаны».

Замена старинного русского костюма иноземным носила тогда принудительный характер. Ослушников наказывали, разрезая им сверху донизу привычные ферязи и зипуны. Новшества царя, пытавшегося поставить свою державу на уровень наиболее развитых европейских государств, придать ей более цивилизованный, в том числе и в области одежды и манер, вид, пришлись отнюдь не по вкусу родовой знати. Психология бояр не была подготовлена к подобной внезапной трансформации.

Петр I, несомненно, шел на шаг впереди своего времени. Поэтому и введенную им моду знать так и не приняла, хотя и была вынуждена, опасаясь преследований со стороны своенравного самодержца, надевать при выходе в свет европейские костюмы и платья. Лишь с годами, когда общество созрело для такого рода нововведений, подобная одежда завоевала прочное место в гардеробе нашего соотечественника.

Пролетали десятилетия, шли, сменяя друг друга, века, и еще не один самодержец и правительственный сановник, пытавшийся декретами и ордонансами остановить движение моды или направить ее в противоположное историческому развитию русло, терпел сокрушительное поражение.

Развитие моды происходит по объективным законам. И даже самые неожиданные ее «всплески» отнюдь не опровергают эту истину. Отнюдь не запрещать нужно короткие или слишком длинные, на чей-то взгляд, юбки, расклешенные или, наоборот, зауженные брюки, а попытаться внимательно всмотреться в каждое новое предложение моды и увидеть в нем рациональное зерно, наметки и контуры обновления своего внешнего облика.

Бороться с модой, пусть даже чересчур вызывающей, бессмысленно. В самом деле, если каждый из нас вспомнит отношение к очередной новой модной волне, то на память наверняка придут и те, кто безуспешно пытался грудью встать на пути этой «стихии». Пробовали вести борьбу с короткими юбками и длинными, с узкими брюками и широкими, с ботинками-мокасинами и туфлями на платформах. И что же? Заканчивалась такая борьба тем, что вчерашние противники новшеств сами надевали это. Совсем еще недавно казавшаяся экстравагантной, мода выходила на улицы и становилась общепризнанной и привычной.