Этот мир как сон - [37]

Сам, без указания от кого либо, принялся за сверку дебета и кредита товаров, их остатков по разным учетным книгам. И уже в данных последнего месяца нашел расхождения, причем дебит в сторону повышения, а кредит и остаток — снижения. Чуть менялась какая-то закорючка, значение же становилось другим. Проверил книги за этот год, а потом предыдущие — картина та же, в каждом месяце приписки. Вроде небольшие, но за последние три года — именно за это время я нашел нарушения, — они вылились в довольно крупную сумму. О какой-то случайной ошибке речь не могла идти, кто-то методично обворовывал хозяина. Кто же именно — большой тайны не составляло, к учету товарных ценностей и их распределению имели прямое отношение управляющий, учетчик и завскладом, может быть, еще кто-то из круга посвященных в эти махинации.

Составил подробный отчет по всей ревизии документации с подробным указанием всех нарушений и итоговой суммы причиненных ими убытков — он занял почти десяток листов, передал вечером, уже дома, Анри. Он сначала не понял, что за отчет, после пояснения об указанных в нем всех хищениях в торговом комплексе, помрачнел, а потом долго, — весь вечер и часть ночи, читал его. Утром, после завтрака, пригласил меня в свой кабинет. Лицо купца выражало больше задумчивости, чем возмущения и недовольства, после недолгого молчания высказал свои мысли:

— Сергей, то, что ты нашел, очень трудно, просто невозможно для кого-то другого, даже и меня. Мы, купцы, смирились с такими потерями, если они они не станут заметными и без столь подробного счета. Это наша беда и как выйти из нее — ума не приложу, да и другие тоже. Вся надежда, что приказчики окажутся не столь вороватыми. Не спрашиваю, как же тебе удалось — чувствую, что мне все равно не понять, слишком необычные у тебя способности. А с ворами разберусь, они у меня сгниют в остроге или на каторге — уж я постараюсь, чтобы другим неповадно было.

В тот же день купец приехал в торговый комплекс в сопровождении шерифа и его помощника. Они заняли кабинет управляющего, устроили на месте допрос ему, а затем и другим его сообщникам. Вернер не выдержал давления полицейских и неопровержимых улик — книг учета с отмеченными мною приписками. Признался в воровстве и выдал подельников — Жизи, завскладом, как я предполагал, еще двух старших продавцов торговых павильонов — они реализовывали украденный товар. Их всех увезли в закрытой повозке — тюремной кибитке, уже через неделю городской суд приговорил арестованных к исправительным работам на разные сроки. По-видимому, такому скорому решению способствовал купец — обычно подобные дела с хищениями могли тянуться месяц и больше, суд не особенно торопился разбираться в дебрях цифр.

Меня купец наградил солидной премией и назначил ревизором, поручил провести аналогичную проверку во всех своих торговым заведениях. А их у него по стране оказалось больше десятка — в самых крупных городах и центрах провинций. Так у меня снова началась походная жизнь, затянувшаяся почти на год — с переездами от одного города до другого, пока не объехал все. Для поездки он передал в мое распоряжение свою кибитку с возницей, мы исколесили почти всю страну. В первых по маршруту городах наш приезд для местных управляющих стал неожиданным — показывал им письмо хозяина с требованием передать мне для проверки все учетные документы с правом описи складских остатков и их опечатания до особого распоряжения купца. За два-три дня проводил сверку — все же обороты здесь намного меньше, чем в столице, составлял отчет и отправлял нарочным местной почтовой службы в Кемер.

Без хищений нигде не обходилось, разве что масштабы были поменьше. В первом же городе — Легуре, в сотне километров на север от столицы, в сравнительно крупной лавке нашел у приказчика внушительную недостачу — он даже не удосужился замаскировать свое воровство липовыми цифрами, как Вернер. Опечатал лавку своим клеймом — его мне передал Анри именно для таких ситуаций с массовым хищением. Судьбу самого вора будет решать сам хозяин — так и высказался управляещему. А тот, недолго думая, предложил мне взятку — мешочек с золотыми монетами, для вящей убедительности высыпал их передо мной на стол. Только после моей угрозы вызвать шерифа убрал обратно, а потом отправился восвояси — возможно, в бега. Хотя с беглыми в Леване обстояло строго, стража искала их ретиво, невзирая на расходы, и чаще находила, суд же выносил максимальный срок, вплоть до вечной каторги.

В других городах вплоть до побережья такого откровенного грабежа не обнаружил, приписки и недостача укладывались в сравнительно скромную сумму. Крутых мер вроде опечатывания и закрытия лавки не принимал, ограничивался устным предупреждением — о такой мере мне также указал хозяин. Менять всех управляющих он не собирался, даже если я выявлю у них нарушения, в терпимых случаях велел обходиться внушением. Какой же считать таким — оставил на мое усмотрение. Так и решал, особенно если деловые качества приказчиков позволяли им успешно вести торговлю. Серьезное испытание выпало в крупном портовом городе Деброне. Здесь, как и в столице, у купца была не лавка, а торговый комплекс, занявший весь нижний этаж делового центра. Управляющий с первого взгляда вызвал у меня неприязнь и тревогу — внутренне чутье подсказывало об опасности от этого скользкого в обращении человека.