Это всё зелье! - [46]

— В чем именно? — решила уточнить я, но сама же попалась в свою ловушку, потому что Лис — уже полностью проснувшийся и сидящий рядом со мной — вдруг сказал:

— Что ничего не объяснил тебе тогда про Лину. И вообще, за то, что оставил тебя тогда одну. В одном мой брат был действительно прав: тогда я хотел одного — чтобы ты меня остановила.

— Что?.. — Только потом до меня дошел смысл сказанного. — Стоп. Откуда ты знаешь, о чем мы вчера говорили с Герольдом?

Но ответа и не требовалось: противный черный кот наверняка следил за нами всю дорогу.

Видя, о чем я думаю, Лис кивнул.

— Да, именно так. Прости, Тин, даже пытаясь исправить старые ошибки, я тут же совершаю новые. Именно поэтому я и не хотел делиться с тобой произошедшим: боялся, что втяну и тебя в неприятности. Но видимо, ошибся. Я не знал, какие чувства ты ко мне испытывала тогда… Думал, ты смотрела на меня только как на брата, потому что я всегда видел в тебе только сестру.

Я не смогла сдержать невольный вздох разочарования. Ну вот, он это сказал.

— Но потом… — продолжал он, — …потом я начал понимать, что привязан к тебе сильнее, чем я думал.

— Как к сестре, — не удержалась я от замечания.

— В том-то и проблема, — ответил Лис, качая головой. — В том-то и проблема.

Я все хотела поговорить с Тигрой насчет этой дурацкой фотографии, но либо я подсознательно ее избегала, либо сама подруга, что-то учуяв, делала это осознанно. А вы знаете, что касается оборотней, обоняние у них отличное.

Лишь после того, как занятия наконец закончились, мне удалось поймать Тигру в коридоре, обжимающуюся с Дамианом. Или Дамиана с Тигрой. В общем, перестановка мест слагаемых погоды мне не делала. Но я твердо решила во всем разобраться, не откладывая ничего на потом, потому что опыт глобального недопонимания в моей жизни уже был и очень болезненный.

— Извините, — пискнула я, неловко разлепляя парочку на две независимые части. Те такой наглости от меня явно не ожидали.

Дамиан свысока зыркнул на меня своими рыже-карими глазами, и я ощутила холодок, пробегающий по спине. Мозг лихорадочно пытался определить, смотрит так парень на меня, потому что до сих пор не может простить, что я с ним когда-то не пошла на Осенний вечер, или потому что у него до сих пор ко мне что-то осталось. Ладно, фантазии в сторону: он меня, наверное, вообще не помнит. Все это было сто лет назад, уже столько магии утекло.

Я опустила глаза и пробормотала:

— Надо поговорить.

Тигра снисходительно улыбнулась, а затем, пообещав Дамиану что-то неприличное и раз пятьсот чмокнув его на прощание, потащила меня за руку в сторону выхода из академии. Подруга так и светилась от счастья: я сразу почувствовала себя глупо, что вообще собиралась ее в чем-то сейчас обвинить, когда она столько для меня сделала. Но потом я вспомнила эту фотографию, выражение лица Лиса и эту странную подпись сзади и решилась спросить:

— Тигра, скажи, ты когда в последний раз общалась с Лисом?

Подруга так и замерла от неожиданности. Запахло горелым, но я продолжала:

— Я помню, ты никогда не упоминала, что вы с ним друзья или что-то типа того, но мне кажется, что ты мне что-то недоговариваешь.

Надеюсь, я выразилась максимально этично и аккуратно и Тигра в одночасье не станет похожа на оборотня-Лину из моих кошмаров.

— Ведь знала, что ты когда-нибудь да спросишь, — раздраженно произнесла Тигра, обращаясь скорее к самой себе, чем к кому-либо еще.

— Что ты имеешь в виду?

— Пойдем, кое-что покажу.

Не сразу я поняла, куда мы направляемся, но очень удивилась, когда мы оказались перед домом Тигры. Обиталище семейства оборотней выглядело очень добротно и надежно: не такое шикарное, конечно, как у городского главы, но не без изюминки. Фасад полностью выполнен из темного вишневого дерева, а террасу подпирают массивные деревянные колонны. В общем, на любителя, но лично мне очень даже нравится. Я не так уж часто бываю у Тигры в гостях, особенно в последнее время, что при всем произошедшем в моей жизни не так уж и удивительно.

В следующий момент я уже сидела на кухне и пила обжигающе горячий чай, который хоть и был без перца, но от самой чашки все равно пахло чем-то пряным. Внезапно я подумала, что не отказалась бы от печенья с маслом, а это значило, что моя депрессия по поводу разбитого сердца благополучно миновала.

Когда Тигра наконец открыла рот, я уже сидела, как на иголках.

— Вы же в семье не любите упоминать тетю Дару? — вдруг спросила она, и я тупо кивнула. — Так вот и мы не очень-то любим вспоминать об этом. Когда она сбежала, мы с мамой думали, отец с ума сойдет. Сначала отказывался идти на работу: неделями лежал в гамаке во дворе, распушив хвост, и притворялся, будто у него мигрень. Я вообще с самого начала знала, что переезд в Ургу аукнется нам еще той головной болью. Но отцу предложили место помощника городского главы, и он не смог устоять от такого предложения.

С каждым словом Тигры мое сердце стучало все медленнее и медленнее, слова уплывали куда-то в пропасть, а чашка переставала пахнуть не то что приправами — даже чаем. Я пила напиток, не чувствуя ни жара, ни вкуса. Механически, глоток за глотком.