Это все психосоматика! Как симптомы попадают из головы в тело и что делать, чтобы вылечиться - [26]
Мне очень живо вспоминается одна исключительно дружелюбная, очень милая пациентка. В мою бытность ординатором в клинике психосоматической медицины ее перевели из неврологии.
Эрика передвигалась на инвалидной коляске. Бесчисленные неврологические и терапевтические исследования не смогли объяснить, почему у нее отнялись ноги. Пациентка была в предпенсионном возрасте и не изъявляла особой озабоченности тем, что не может больше ходить. А ее близкие, напротив, были в шоке. Ее бывший партнер ежедневно проводил в отделении по много часов, возил Эрику в кафетерий и вел с ней там долгие беседы. Ее навещала сестра, до этого долгие годы не контактировавшая с ней. Эрика с удовольствием общалась с обслуживающим персоналом, была приветлива и признательна за заботу; она активно участвовала в групповых терапиях, особенно отличаясь тем, что помогала другим участникам в преодолении их проблем.
Когда я вкатывал Эрику в ее кресле в свой кабинет и вел с ней там беседы один на один, я, будучи еще молодым и неопытным врачом, чувствовал себя обязанным быстро найти причину и решение ее серьезной проблемы. А Эрика меня успокаивала, и ее заботило совсем другое, а именно – чтобы ее подольше не выписывали из больницы, ведь дома она не сможет справляться с инвалидным креслом. Ее объяснения звучали вполне убедительно.
В ходе бесед Эрика, в частности, описывала свои детские переживания. Будучи незапланированным поздним ребенком, она – по ее словам – поставила родителей в сложное финансовое положение, и они большей частью занимались доставанием денег, а в критических ситуациях целыми днями предавались пьянству. Ей пришлось очень рано «встать на собственные ноги», быть самостоятельной, рассказывала она. Ее очень поддерживал тогдашний ее партнер, хорошей подмогой была также работа вахтершей на одной фирме. Отношения Эрики с последним из партнеров были, однако, чем-то особенным: никогда раньше ее так не принимали и не ценили. «Миха[16] все мои желания буквально схватывал на лету», – говорила Эрика.
Миха расстался с ней за несколько недель до того, как у Эрики отказали ноги. С уходом партнера она просто смирилась: ничего же не изменишь, если Михе все это стало невмоготу. Ей в то время исполнялось 63 года, и на свой день рождения она пригласила сестру, Михаэля и нескольких друзей, но никто из них не смог прийти, и Эрика сидела дома одна. В тот же день она попала на скорой в больницу с острым параличом ног. Ее определили в отделение нейрохирургии, затем перевели в неврологию, и в конечном счете она оказалась в психосоматике. Хотя внешне она разрыв с Михаэлем приняла, но внутреннее сопротивление тому, чтобы в переносном смысле снова «встать на ноги», она, по всей вероятности, символизировала телесным симптомом – параличом ног.
Здесь я хочу обратить ваше внимание на то, что это был только один из вариантов интерпретации картины болезни. Привязка пациента к какой-либо модели определяется в конечном счете тем, насколько эта модель отвечает конкретному пациенту.
В больнице Эрика провела четыре недели, из отделения психосоматики ее выписали в инвалидном кресле-каталке. Маленькие расстояния она преодолевала сама, в основном в тех местах, куда не вписывалось инвалидное кресло. Она концентрировалась на позитивных сторонах своей болезни, например по максимуму собирала вокруг себя людей, сопровождавших ее по жизни. Она упражнялась в том, чтобы одними только словами, жестами и приглашениями удерживать их возле себя и просить их о помощи – все для того, чтобы ей больше не пришлось стоять на своих ногах и в одиночку справляться со всеми жизненными ситуациями.
Иметь дело с заболеваниями на стыке психики и тела – для меня как врача это настоящий вызов. Организм моего пациента должен быть основательно обследован, и одновременно я, естественно, хочу поднимать в разговорах душевные аспекты и вносить их в список возможных причин болезни.
Вся символика, все желания, все запросы к окружающим, которые можно усмотреть в проявившемся у Эрики симптоме, только тогда принесут пользу, когда сам пациент сможет с этим что-то поделать. Только тогда, когда вскроются вещи действительно предсознательные[17], способные принести человеку новое знание и помочь найти обратный путь – от телесной символики к ясной формулировке. При этом важно учитывать, что в симптоме выражается защитная функция психики – защита от еще большей фрустрации и еще большего одиночества. Другие возможности самозащиты психики [в подобных случаях] скорее всего от перегрузки уже не срабатывают.
Не далее как вчера мой сын, в который уже раз дурачась за ужином, наложил себе на лицо кусок сыра, что меня просто взбесило, поскольку не было никакого желания провести остаток вечера за очередным отмыванием ребенка. Но тут на меня напал истерический смех – хотя я этого не хотел, – уж больно потешная была сцена. И я посредством своей диафрагмы и прочей дыхательной мускулатуры выразил свое одобрение и радость, хотя взрослый во мне предпочел бы призвать сына к порядку. Так что бессознательное еще как выражается через мышечные движения, хотим мы этого или нет.
