Это внутри. Рецидив - [78]

Кейтлин выглянула в окно, позвала в дом. На столе громоздились пластиковые контейнеры со всякой всячиной, она аккуратно складывала их в пакет. На тумбе рядом с телевизором лежала ненавистная книга.

— Что ты об этом думаешь? — Кейт заметила его неприязненный взгляд.

— Какое это имеет значение? — пожал плечами Джереми, отворачиваясь.

— Но я ведь спросила твоего мнения, — с нажимом сказала Кейт, не прекращая утрамбовывать еду в пакет.

Джереми провел рукой по лицу. Хорошо, когда умеешь отключать внешние эмоции.

— Я не имею права вмешиваться и выражать мнение, — ровным тоном проговорил он. — К тому же Микки мыслит рационально. Это логично. Сам предмет никого не обидел, и…

— Господи, хватит! — взорвалась Кейт. — Ты имеешь право чувствовать, злиться, Джерри! Перестань держать все внутри!

Он пораженно уставился на нее — сердитую, с упавшей на лоб кудряшкой.

— Давай, покажи мне тебя настоящего! А не того, которого ты считаешь «подходящим»!

— Безопасным, — уточнил Джерри, сложив руки на груди.

— К черту! — топнула ногой Кейтлин.

— Настоящему семнадцать, и он безумен, — криво улыбнулся Джереми.

— А этому тридцать два, он страшный ворчун и всего боится! — взорвалась Кейт.

Его внезапно разобрал смех. Джереми закрылся руками, не желая сердить хозяйку дома еще больше. Но едва справившись с собой, увидел, как Кейт почти беззвучно хохочет, показывая на него пальцем.

— О Боже, Джерри… У тебя было такое лицо…

Отсмеявшись во второй раз и утерев слезы, они свалились на плетеные табуреты у стола.

— Заварить чай? — спросила Кейт.

— С малиной, — ухмыльнулся Джереми. — Ее-то ты, конечно, думала зажать только для себя…

— Нахал, — прищурилась Кейт, направилась к холодильнику и вынула пластиковую вазочку с ягодами.

Малина оказалась водянистой, но ее аромат с лихвой перекрывал этот недостаток. Кейтлин разминала ягодки и бросала в чай, затем глубоко вдыхала пар. Запах горячей сладости и лета, которое словно вернулось, заглянуло к ним на минутку — попрощаться.

Оранжевый свет тихо лился в окно, золотил чай в прозрачных чашках и крошки на столе. Джереми потянулся за сахаром и столкнулся с ладонью Кейт. Она улыбнулась и протянула ему салфетку. На розовых подушечках пальцев Кейтлин темнели капли малинового сока, одна из которых осталась на коже Джерри. Он слизнул ее, встал и подошел к окну, глядя на закатное небо. Из его собственного дома из-за высоких лип неба не было видно до самой зимы. Тепло дыхания Кейт коснулось плеча.

— Так жить нельзя, — негромко сказала она. — Все время чего-то страшиться. Сдерживаться. Тебе придется найти баланс.

— А если не найду? — помолчав, спросил Джереми.

В небе постепенно меркли облака.

— Тогда мы найдем его вместе.

Кейтлин решительно развернула Джереми к себе, обняла за шею. Встав на носочки, поцеловала долгим, теплым поцелуем. Он задохнулся на миг, и Кейт отстранилась, внимательно глядя в лицо. Прочитав на нем нечто, понятное лишь ей, улыбнулась одними глазами и вновь накрыла его губы своими. Гаснущий за окнами закат переместился внутрь, полыхнув там новым рассветом. Прикосновения Кейт были повсюду, эта близость и мягкие поцелуи, ложащиеся на кожу, как маленькие солнца… Джереми потрясенно осознал, что… чувствует! Чувствует и отвечает, жарко, порывисто, будто никогда раньше не знал подобного. А разве знал? Каково это — никому ничего не доказывать, не демонстрировать, на что способен, не брать, а отдавать, не цинично «снимать напряжение», а заниматься любовью…

Губы Кейт раскрывались, дразнили сладостью, зовущей ближе… и еще ближе. Джереми понял, что прижимает Кейт к себе, не позволяя вырваться, уйти… Это отрезвило, заставив резко отпрянуть. Все существо противилось разделению, он словно окунулся в ледяную ночь и теперь стоял, задыхаясь, пока его снова не обхватили руки Кейтлин, ладонь не легла на затылок, сдернула резинку и зарылась в рассыпавшиеся белые волосы. Джереми замер, не в силах ни уйти, ни остаться, потом все же нашел просвет в медленных ласках ее губ и с трудом выговорил:

— Ты уверена, что хочешь… этого… со мной?

Она улыбнулась и притянула его ближе.

— Уверена, глупый…

Джереми старался не диктовать, но лишь отвечать, не давить, оставляя возможность передумать и прерваться. Он уперся в стену руками, боясь тронуть Кейт, вновь потерять контроль… причинить боль. Кейтлин обняла его лицо ладонями, провела по щеке.

— Что-то не так? Ты не хочешь прикасаться ко мне?

— Хочу… — хрипло выдохнул Джереми, — но я не доверяю себе.

Кейтлин взяла его ладонь и приложила туда, где быстро и сильно билось ее сердце.

— Зато я доверяю. Сейчас ты мой. И я запрещаю тебе бояться себя, слышишь? Хотя бы сегодня.

Кейтлин поцеловала его и повторила, шепча в губы:

— Сегодня ты мой, Джерри… Мой, и больше ничей…

Страх отодвинулся и померк, прикосновения и поцелуи внезапно стали необходимы не меньше, чем вдохи и выдохи. Мятный чай на губах, вкус влажной кожи, шелк волос и едва уловимый аромат малины.

Каждое движение Кейт, каждый вздох говорили ему, ясно и четко: «Я не отпущу тебя. Ни за что. Пусть небо рухнет, пусть мир взорвется, пусть ты сойдешь с ума — я не отпущу».

* * *