Это внутри - [22]

Элис, щурясь, приложила ладонь к глазам.

— Тайлер, сосед. Его родители полжизни здесь прожили. Очень милые люди. Вся деревня знает, что он вернулся с войны. Ты разве не слышала?

— Слышала. Но не видела, — задумчиво ответила блондинка.

Она подхватила сверкающее ведро и скрылась в тени хлева.

Сухое дерево лежало вдоль ограды, ветки были аккуратно сложены рядом.

— Спасибо, выручил, — Джефф протянул Тайлеру инструмент.

— Не за что.

— Слушай, у нас в выходные будет небольшая вечеринка — старшие мальчишки закончили учебный год. Приходи, мы будем рады.

— К сожалению, в воскресенье не могу.

— Жаль. Тогда заходи, когда сможешь, я припрячу тебе пирог.

— Ради пирогов Элис я готов на что угодно, — улыбнулся Тайлер.

Он закинул пилу на плечо и направился к машине. Пышные кроны каштанов отбрасывали мягкую прохладную тень, в ветвях громко чирикали птицы.

— Привет.

Тай обернулся, и увидел улыбающуюся женщину, стриженную под ежик.

— Я Таня, помощница Джеффа.

— Очень приятно.

Он протянул ей руку, и она ответила по-мужски крепким рукопожатием. Тайлер миновал аллею и спустился по тропинке к дороге. Издалека окинув взглядом линию широких бронзовых плеч, Таня цокнула языком.

— Хорош!

Хупер бросил инструмент на заднее сиденье и запрыгнул в машину.

* * *

После знойного дня выпала обильная роса. Душный нектар ночных цветов превратил ее в нестерпимо сладкое зелье. Мотыльки покачивали промокшими крыльями, соскальзывая в тугие чашечки лепестков, звезды казались каплями расплавленного железа, грозившими упасть на жаркую земную плоть.

Деревянные стены дома источали теплый запах старой смолы. Тайлер сорвал с потолка пленку, прикрывающую комнату от дождя на время работ, и настежь раскрыл окно. Воздух упрямо отказывался шевелиться, но в спальню медленно спустился аромат влажной листвы, создавая иллюзию прохлады. С улицы раздался шум подъезжающего автомобиля. Хупер подошел к двери, обходя упаковки стройматериалов. На пороге стояла Таня.

— Ты забыл ветровку.

Она протянула ему сверток. Тай взглянул и покачал головой.

— Это не моя.

Таня усмехнулась и повесила куртку на перила крыльца.

— Извини. Наверное, кто-то из рабочих оставил.

— Ничего. Спасибо за заботу. Налью тебе воды со льдом, — он гостеприимно раскрыл дверь.

Таня вошла в гостиную и огляделась. У стен были сложены доски и зеленоватые упаковки листов гипсокартона. Лампа холодильника подсветила лед за стеклом, на мгновение превратив воду в золотистые коньячные сполохи. Тайлер протянул ей стакан, другой взял сам. Она промокнула губы ладонью, на языке таяла гладкая льдинка.

— Чувствую себя снежной королевой, пусть и ненадолго, — улыбнулась Таня.

— Повезло. Мне вода не помогает, пью скорее по привычке. В такое время жалеешь, что в штате всего двести пасмурных дней в году, — проворчал Тай.

— Я могу остаться и охладить тебя немного, если хочешь.

Хупер усмехнулся и со стуком поставил запотевший стакан на стол.

— Благодарю за предложение. Но моя кровать рассчитана на одного.

Он подошел к двери и распахнул ее, показывая, что разговор окончен. Таня подняла брови и проходя, мимолетно коснулась его груди, смело взглянула Таю в лицо.

— А кто сказал, что необходимо ограничиваться кроватью?

Тайлер нахмурился и, взяв ее за плечи, мягко отстранил.

— Я сказал «нет». И этот ответ окончательный.

Еще мгновение она рассматривала его, потом сверкнула улыбкой.

— Как скажешь, солдатик.

Взревел мотор, по листьям застучал гравий. Тайлер задумчиво постоял на крыльце, потом вспомнил, что оставил несколько больших чурок у поленницы во дворе. Он зажег фонарь позади дома, проходя мимо сарая, подхватил увесистый топор и принялся за работу.

Спуская машину по темной дороге, Таня резко крутанула руль, шины с жалобным скрипом проехались по асфальту.

— Что с тобой, а? — спросила она сама у себя по-русски, — ну что ты так бесишься? Ты честна с ним, он честен с тобой. Нет повода возмущаться…

И она вновь выехала на шоссе.

* * *

Старая избушка торчала на обрыве обломанным зубом. Много лет назад она была жилищем оператора канатной дороги, провисшие ржавые тросы тянулись к противоположной стороне ущелья и терялись в густых зарослях орешника. Летняя зелень щедро покрыла горы, водопады древесной листвы скрыли острые каменные грани, изумрудные волны хлынули в долины и оставили засохшую пену лишайника на отвесных склонах.

Нижняя часть дома покрылась мхом, с крыши спускались нежные ростки розового вьюнка. У ближайшего дерева в каменном резервуаре тихо журчала талая вода, вытекая из металлической трубки.

По отлогому плечу горы к хижине спускался человек. Лицо и одежда были покрыты разводами въевшейся каменной пыли. Подойдя к дому, он сбросил рюкзак с пристегнутой каской, расстегнул тяжелый пояс и долго плескался в ледяной воде маленького гранитного бассейна.

В окне шевельнулась занавеска, дверь скрипнула. На пороге показалась белокурая девочка с полотенцем в руках.

— Ну как ты тут? Все хорошо, Эбби?

Том растер покрытую мурашками спину жесткой тканью.

— Да, папа.

Взгляд ребенка был обращен к пелене далеких сероватых облаков.

Прихватив рюкзак, Стюарт прошел в дом и сделал дочери знак подойти. Эбби вошла в комнату и села у стола. Том положил перед ней тяжело звякнувший кожаный мешочек.