Это внутри - [14]

— В чем ты согрешила, дитя мое?

Голос священника был так же тускл и невыразителен, как потертая серая стена исповедальни. На лицо Маргариты падала клетчатая тень ширмы.

— В делах и в мыслях, отец Пирс.

Старый священник вздохнул и поправил очки.

— О чем ты хочешь рассказать Господу?

— В прачечной я случайно дала миссис Гольд шесть долларов сдачи вместо восьми, а потом поленилась бежать за ней в такую непогоду. Правда, она и не заметила.

— Это все? — отец Пирс потер лоб.

Кружевная тень на бледной щеке шевельнулась.

— Мой сын Джереми… меня беспокоит, что он становится таким… взрослым.

— Разве это грех? Дети растут на радость родителям.

Женщина смущенно кашлянула.

— Молитесь, чтоб Господь дал вам мудрость, — продолжал священник, — взросление это сложный период.

Он сотворил крестное знамение над склоненной головой, и откинул тяжелую занавеску.

— Всего доброго, мисс Сайхем.

Тяжелая дверь глухо бухнула, и в церкви наконец настала благословенная тишина.

* * *

Маргарита достала из сумки связку ключей и открыла дверь. Солнце заливало пестро обставленную комнату. Черный питбультерьер, лежащий на ковре, поднял угловатую голову и глухо зарычал. В окно кухни влетел мотылек и запутался в желтоватом тюле.

— Лежи, Даггер, это всего лишь я.

Женщина подошла к зеркалу и придирчиво оглядела себя, со вздохом достала помаду и накрасила губы. Розовый ядовитым пятном осветил увядающее лицо. Меж темных прядей сверкнула позолота длинной сережки. Марго расстегнула верхнюю пуговицу блузки, еще раз бросила взгляд в зеркало и спустилась в прачечную. Пора было приниматься за работу.

Дом, в котором она жила вместе с сыном, стоял на главной деревенской улице. Два помещения наверху предназначались для сдачи туристам в летний сезон. Здешние живописные места пользовались неизменной популярностью у любителей рыбной ловли и прогулок на природе. Остальная часть строения делилась на жилые комнаты и прачечную на первом этаже. Там Маргарита и проводила основную часть времени, сортируя чужое бельё и слушая радио с песнями шестидесятых.

Жар поднимался от гладильной доски, на которой исходила паром полосатая сорочка. Марго потянулась за содовой, стоявшей на столе. Бутылка была пуста. Выключив утюг, женщина поднялась по лестнице и прошла в тесную кухню.

Входная дверь с треском распахнулась, по плиткам пола проехала школьная сумка, Даггер залаял и побежал навстречу хозяину.

— Привет, дорогой! — Маргарита, сладко улыбаясь, вышла в коридор и протянула руки к сыну.

Джереми бросил на нее косой взгляд из-под густых ресниц. Даггер ласкался к нему, рыча и поскуливая. Длинные пальцы лениво потрепали собачье ухо.

— Как школа?

— Как всегда, — бросил Джереми, проходя мимо матери.

— Ты даже не хочешь поздороваться со мной? — Марго тронула сына за плечо.

Он дернулся, сбрасывая ладонь.

— Не трогай меня! Отвяжись!

Громко хлопнула дверь с полустершимся трафаретом Веселого Роджера.

— Джереми! Как ты себя ведешь?!

Сайхем вышел из комнаты, надевая свежую футболку, молча взял сумку матери, стоявшую у дверей, и вытащил из нее кошелек.

— Это уже переходит всякие границы! Положи деньги на место…

— А то что?! — он резко обернулся, и сдув с лица длинные белые пряди, поднял безупречную бровь. Текучей походкой подошел к столу и наклонился к самому лицу Маргариты.

— Отхлестаешь меня ремнем, мама?

И пока она судорожно искала слова для ответа, демонстративно вытащил двадцатку и сунул в задний карман джинсов.

— Даггер, к ноге!

Внизу хлопнула дверь, взревел мотор отъезжающей машины. Маргарита закрыла лицо руками.

* * *

— Давай к Маку.

Сайхем запрыгнул на переднее сидение, пропустив питбультерьера назад. Таккер кивнул и завел мотор.

Они учились в одном классе в старшей школе Черритауна, у Таккера Гарсиа были богатенькие родители, была крутая тачка, был дом с бассейном, где регулярно устраивались вечеринки для своих. Чего у него не было, так это характера. Школьники за глаза называли его Королевской Тенью, подметив не только иерархию отношений между Джереми и Таккером, но и цвета их кожи.

— Как тебе удается выбить из него бухло? — оскалился Таккер, подъезжая к свежепокрашенному домику магазина, — Дату рождения в ксиве подкрасил?

— Все проще, — лениво закуривая сигарету, отозвался Джереми, — пошли.

Стеклянная дверь открылась, в глубине магазина звякнул колокольчик.

— Смотри и учись, — шепнул Сайхем и направился в сторону кассы, где стояли темные ряды бутылок.

За прилавком сидел полный усатый мужчина в заношенной майке. Он не поднял головы, продолжая усмехаться чему-то на экране телефона. Джереми подцепил две упаковки Бад Лайт и поставил перед продавцом, положив сверху мятую двадцатидолларовую бумажку.

— Привет, Мак!

Тот оторвался от экрана и перевел взгляд на бутылки. Картинно погрозив пальцем, уже открыл было рот, но Сайхем поманил Мака:

— Рассказать кое-что?

Глаза толстяка зажглись интересом. Он послушно подставил пухлое ухо с золотой серьгой.

— Скоро выпускной в Черритауне. Вчера один из наших парней забрался в спортивную раздевалку к девчонкам и спрятался в кладовке для швабр… Выяснял, кто с кем идет.

На губах Мака появилась ухмылка.

— Так вот, наши главные оторвы выбрали именно это место, чтобы пошептаться. Они придут на вечеринку без белья! Плюнули и поклялись.