Это в сердце моем навсегда - [45]

Я послал ординарца за своим адъютантом. Вдруг через несколько минут слышу: по дороге движется машина. Приказываю немедленно ее остановить. Оказалось, что это подъехали Прудников, Юрий и ординарец, решившие для экономии времени воспользоваться машиной. Пришлось отчитать их за такое легкомыслие, ведь они могли привлечь внимание врага.

Вскоре наши артиллеристы и минометчики совершили десятиминутный огневой налет. Саперы проделали в минных полях проходы. Батальон пошел в атаку. Минут через десять начальник разведки дивизии майор В. В. Артамонов доложил, что захвачена первая траншея, есть убитые эсэсовцы, а пленных пока нет. Идет бой за вторую траншею. Еще через 20 минут поступило сообщение, что подразделение захватило вторую траншею и пленного. Неприятель открыл сильный заградительный огонь из орудий и минометов, одновременно усилил обстрел нашего переднего края, затем предпринял контратаку пехотой и танками. Почти во всей полосе дивизии завязался огневой бой. Это было нам на руку. Командиры всех степеней и специально выделенные наблюдатели фиксировали систему огня противника. Задача разведки в основном была выполнена, и я дал команду на отход. Артиллерии поставил задачу подавить выявленные огневые позиции.

Батальон благополучно вышел из боя, захватив пленных, документы и оружие фашистов. Гитлеровцы подтвердили, что с их стороны готовится наступление.

О результатах разведки боем я тотчас же доложил командиру 3-го гвардейского стрелкового корпуса генерал-майору А. И. Белову. Он приказал прислать об этом письменное донесение, а пленных немедленно направить в штаб 51-й армии.

4 июля 1943 года, воскресенье… Ясный солнечный день. В Екатериновке, где размещался штаб 91-й стрелковой дивизии, шла подготовка к торжеству: участникам битвы на Волге предстояло вручить медаль «За оборону Сталинграда». Настроение у всех было праздничное.

К двенадцати часам в Екатериновку прибыл член Военного совета 51-й армии генерал-майор А. Е. Халезов. Вручив награды, он тепло поздравил нас и выразил уверенность, что мы и на украинской земле будем громить врага по-сталинградски.

Вскоре после отъезда генерала Халезова мне позвонили из штаба корпуса и пригласили на совещание. Выехал я туда пораньше, чтобы по пути заскочить в район расположения дивизионных тылов. Там я попал под артиллерийский обстрел. Мой адъютант младший лейтенант Георгий Прудников предложил мне спуститься в блиндаж.

— Не стоит время терять, — возразил я, — лучше двинемся дальше.

Юрий, приехавший ко мне из учебной роты на воскресный день, направился к машине, чтобы подогнать ее к нам. Но только успел он сделать несколько шагов, как совсем рядом упал снаряд. Взрывная волна сбила меня с ног, и я потерял сознание.

Когда очнулся, увидел склонившегося над собой сына. Разорвав свою нижнюю рубашку на ленты, он перевязывал меня. Потом подоспели врач и санинструктор. Она усадили меня в автомобиль и повезли в медсанбат.

Обстрел продолжался…

По дороге я спросил у Юрия, что с Прудниковым.

— Беда, — вздохнул он. — Убит…

У меня сжалось сердце. С Георгием я прошел путь от Краснодара до Волги. И вот в Донбассе его жизнь оборвалась…

В медсанбате меня навестил командир корпуса Александр Иванович Белов. Он сообщил, что меня отправят в тыловой госпиталь. Уже прощаясь, спросил:

— Как считаешь, кого лучше временно поставить на дивизию?

Я посоветовал назначить полковника Иголкина.

— Пожалуй, — согласился Белов. — Ну, желаю поскорее выздороветь.

Меня погрузили в самолет. В городе Шахты, во фронтовом госпитале, профессор Гуревич сделал мне операцию. На следующий день мы с врачом, который меня сопровождал, полетели в Махачкалу. В пути я потерял сознание.

В столицу Дагестана мы прибыли 17 июня. И вот у меня снова началась госпитальная жизнь. Я ловил каждую весточку с фронтов. Особенно интересовала меня, конечно, 91-я стрелковая дивизия. Прорвав оборону противника под Ворошиловградом, она затем вела бои за Мелитополь и заслужила название Мелитопольской. После этого пошла на Перекоп. Я очень сожалел, что не мог вместе с нею еще раз пройти по памятным для меня местам.

Летом 1944 года мелитопольцы участвовали в изгнании немецко-фашистских войск из Прибалтики. За смелые и решительные действия правительство наградило 91-ю стрелковую дивизию орденом Красного Знамени.

Я от души радовался ее успехам.

Слава тебе, родная!

Здравствуй, граница!

В летопись Великой Отечественной войны 1944 год вошел как год решающих побед Красной Армии над немецко-фашистскими захватчиками. Мне тогда выпала честь воевать в составе войск 3-го Белорусского фронта. Прибыл я туда 14 июня 1944 года. Командующий фронтом генерал И. Д. Черняховский принял меня в своем блиндаже под Смоленском. Молодой, стройный, высокого роста, он встал и, пожав руку, без предисловий начал вводить меня в обстановку.

Когда речь зашла о моем назначении, Иван Данилович сказал:

— Тут у нас вот какая неожиданность случилась… Командир одной из дивизий 5-й армии ранен, его заместитель убит. Придется вам принять это соединение. Откровенно предупреждаю: дивизия пока ничем особенно не отличилась. Так что присмотритесь к людям, подумайте, как кого лучше использовать. Командарм во всем пойдет навстречу. Но сделать это надо быстро. Предстоит большое наступление. Дивизия может и должна быть хорошей. Народ в ней боевой, обстрелянный. Все дело сейчас в руководстве.