Это ты, Африка! - [20]

Билетёр настойчиво пытался продать хотя бы один билет за сегодняшний день (стоимостью около доллара), но мы упёрлись. Оглядев Дуру Эропос с высоты стены, где находился билетёрский наблюдательный пункт, мы поняли, что можем обойтись без оной, и направились в следующую крепость, которая превзошла все наши ожидания.

Интересно, что в каждой крепости, посещённой нами, мы встречали стреляные гильзы. Откуда они? — недоумевали мы. Теперь нам раскрылась тайна явлений: это следы расправ, творимых билетёрами над безбилетниками.

* * *

Крепость Калаат Рахба находится километрах в пяти от сирийского городка Маядин, на крутой возвышенной горе, видной отовсюду, лишённой всякой растительности.

Эта крепость оказалась ещё на тысячу с лишним лет моложе предыдущей, и, благодаря этому, сохранилась лучше. Рахба была основана в девятом веке нашей эры. Разные арабские правители пользовались крепостью, то улучшая, то разрушая её, в течение нескольких столетий.

Рахба ещё издали порадовала нас своими внушительными размерами. Гора, которую она венчала, подчёркивала величие крепости. Опасаясь, что и здесь окажутся билетёры, мы оставили рюкзаки у подножия горы и полезли вверх по самому крутому склону. (Рюкзаки украсть не могли — людей вокруг почти не было, да и мы уже знали, что Сирия — страна практически без воров.) Никто не помешал нашему залезанию, и мы попали в пустынную крепость через пролом в стене. Таких проломов было множество, стены зияли дырами, которых было уже не меньше, чем самих стен. Может быть, части стен были когда-то подкопаны и рухнули при очередном штурме.

Крепость, составленная из больших глиняных кирпичей, оказалась великолепной. Защитники крепости имели неплохой обзор. А внутри, под крепостью, оказались обширные поздемелья. Хоть и были у нас фонарики, но всех ходов обойти так и не смогли: они завершались тёмными ямами неясной глубины, идущими вглубь горы. В подземельях было так интересно, что я подумал, что когда-нибудь приеду сюда с более мощным светом и с верёвками. Снаружи всё тоже было шикарно: остатки стен и башен, лестниц и иных сооружений. Почти всё было построено из необожжённой глины и сильно обветрилось и деформировалось от времени.

Проведя в изучении и фотографировании крепости часа полтора, мы спустились с горы. Забрали рюкзаки. Когда проходили мимо окраинных домов Маядина, возникло у нас плотское желание утолить голод при помощи традиционного сирийского гостеприимства. И счастье нас ожидало в первом же доме! Миша даже объелся. Подарив, по обыкновению, открытки с видами Москвы хозяевам дома, мы вернулись на трассу.

Сирийский офицер в форме и в машине типа «Нивы» вывёз нас на окраину Дейр-эз-Зора, вчера посещённого нами. На перекрёстке стоял большой памятник чайнику. Да-да, чайнику, высотой метра два, с носиком и ручкой.

На чайнике был налеплен предвыборный портрет Президента. Мы, конечно, сфотографировали этот необычный монумент, не зная, что через пару месяцев, в Судане, нам предстоит увидеть ещё более дивные статуи: памятник Бутылке, памятник Колесу, памятник Железнодорожному Фонарю…

У чайника поймали легковушку, идущую из Ирака в Дамаск. Англоговорящий водитель всю дорогу общался с нами, показывал нам свои фотографии, рассказывал о жизни в Ираке, слушал нашу, российскую, кассету, которую мы предложили поставить (бардовский сборник "Песни нашего века"). Мы, все четверо, расспрашивали водителя на предмет арабского языка и расширяли свой словарный запас.

Вода — мэ. Холодная вода — мэ бэрид. Горячая — мэ мэгли. Еда — акиль. Спать — наам. Ходить — эмши. Я путешественник — ана рохаля. И т. д.

Водитель довёз нас до Тадмора — города, более известного как Пальмира, — где мы вышли, а он продолжил путь.

Итак, за сегодняшний день мы проехали 327 километров, осмотрели две крепости вблизи и одну издали (Дура Эропос с билетёром), — неплохо!

А что ждёт нас в Пальмире?

* * *

У самых старинных развалин, составляющих достопримечательность города, несмотря на поздность часа, работал маленький базарчик. Торговцы сразу выскочили из-под своих навесов и потащили нас в разные стороны.

Один продавал финики. Отборные, крупные, чистенькие плоды были у него заботливо упакованы в маленькие аккуратные коробочки. Казалось, ещё немного, и он упакует каждый финик отдельно в одноразовый пакетик, как у нас зимой бывают свежие огурцы. Продавец с сияющей улыбкой угостил нас финиками, выдав каждому из нас по одному. Финики и впрямь были неплохие.

— Пойдём, пойдём отсюда, а то сейчас будет впаривать, — предупредил я.

Но Гриша не внял сему и, похвалив финик, спросил, почём они. Оказалось, маленькая коробочка стоит 100 фунтов, а финики помельче — 50 фунтов. Я заметил, что на базаре килограмм иракских фиников стоит 10.

— Иракские финики плохие, а это хорошие! Только для вас — 40 фунтов! — забеспокоился продавец. Но мы уже покидали его.

Под соседним навесом, на нарочито красивых подушках, у металлического, под старину сделанного очага с углями возлежал другой предлагатель.

— Заходите на чай! — позвал он нас. Мы заглянули к нему под навес; из маленького чайничка нам наполнили по маленькой чашечке чая. Это была реклама.