Это твоя жизнь - [10]
— А о чем?
— Ну, пока рано об этом. Так просто не объяснишь.
— А какой жанр? Боевик, приключения? Романтическая комедия? Реализм?
— Нет, не то и не это. Пока не хочу рассказывать. Может, дам почитать, когда закончу.
— О! Вот это подача! Будь я голливудским продюсером, я бы тебя враз взял, без вопросов!
После обеда, поцелуев и семейных «спасибо» мама и папа наконец уехали домой, а Николас и Кэрол перешли в бар, чтобы поучаствовать в попойке со мной и обычными подозреваемыми. Друзья, которых я скопил за дюжину лет в Сифорде, отбирались из узкой группы людей с одинаковым мировоззрением: они не хотели бы умереть в городе, в котором живут. В итоге мы оригинально решили проблему того, что в Сифорде нечем заняться: приходили в пивную и жаловались, что в Сифорде нечем заняться. Моя семья за эти годы познакомилась с большинством моих друзей, но когда все собирались вот так вместе, мне все еще было неловко, что брат с женой — этакие столичные штучки и умницы, а друзья у меня — этакие провинциальные неряхи. Впрочем, я не осуждаю мою хорошо одетую невестку за то, что она слегка отпрянула, когда рядом с ней плюхнулся вонючий Норман — наш местный байкер.
Есть люди, которые не признают мяса, а иные религии запрещают стричься. Личное кредо Нормана, по-видимому, не позволяет мыться. Одно время к нему приклеилась кличка «Псина», но, по моему убеждению, это несправедливо: изо рта моей псины так не воняет, как от Нормана. Он уверяет, что мыть волосы противоестественно. «Если не мыться, то, может, чуток и попахивает, — признавался он, — зато в конце концов волосы начинают сами очищаться с помощью естественной смазки на черепе». Я знал Нормана десять лет, но естественная смазка пока не проявилась. Наверное, его шевелюра все еще оправляется от последней атаки шампуня, которой подверглась в начале 1990-х. Норман — один из последних доживших до наших дней представителей ранее весьма многочисленного вида, которых в шестидесятые годы возбужденные теледикторы именовали «рокерами». Каждое лето огромные стада таких мужиков мигрировали на побережье, но их численность резко упала из-за проблем с нефтепродуктами на пляжах. Нефтепродуктов на пляжах не хватало. И вот теперь неопрятная кожаная куртка Нормана терлась о дорогой костюм моей невестки; та вскочила и щедро вызвалась сбегать для всех за выпивкой.
Вполне справедливо, что в нашей компании социальных изгоев именно Норман, который не придавал ни малейшего значения внешности, практиковал долговременные отношения. С другой стороны от Нормана сидела его девушка, Панда. Она тоже была вся в металле и коже, хотя и забыла нашить на джинсы старое пропитанное пивом полотенце. Имя Панда — несколько странное производное от «Миранда», и только через пару лет знакомства с ней я узнал, что она окончила Челтнемский женский колледж,[9] а весь этот имидж байкерши — реакция на воспитание кисейной барышни. Панда красила волосы в черный цвет, но корни выдавали ее невинно-блондинистое происхождение. Чтобы помнить, что нож надо держать не по этикету, Панде требовалось усилие. Кэрол подала ей последний стакан с подноса.
— А вам портвейн. «Кокбурнс», да? — спросила моя одетая с иголочки невестка.
— Вообще-то произносится «Кобернс», — поправила неряшливая рокерша.
Несмотря на классовые трения, алкоголь вскоре возымел свое магическое действие, все болтали и смеялись. Норман жаловался мне, что родители Панды его не любят:
— Просто потому что у меня вот тут череп и кости.
— Да, лоб — не совсем обычное место для татуировки.
Мой брат увлеченно завел политическую дискуссию с другим моим приятелем. Дэйв — циничный йоркширский мужлан, который перестал голосовать за лейбористов намного раньше всех, и вовсе не из-за какой-то там философии яппи или неудачной социальной политики, а просто Лейбористская партия выбрала своим символом красную розу. «Красная роза Ланкашира, на хер! — фыркал он каждый раз, когда речь заходила о политике. — А чем им не нравится Белая роза Йоркшира?» Дело не в том, что у Дэйва на кого-то зуб. Просто ему нужно еще немного времени, чтобы простить герцога Ланкастера за то, что тот победил в Войне Алой и Белой Розы в 1485 году.
Хотя Дэйв живет далековато от Йоркшира, он при любой возможности возмущается южными ценами и слабой пенностью пива, укоряя нас, мягкотелых южан, в том, что мы не можем обойтись без всякой глупой роскоши, вроде пальто зимой. Почти навязчивый страх показаться лохом или простаком сделал Дэйва таким циником, что он полагает, будто престарелые дамы на Хай-стрит с собаками-поводырями просто прикидываются слепыми. Ему показывали отчет какой-нибудь организации о благотворительности в развивающихся странах; «Слышь, Дэйв, говорят, оспу победили во всем мире». А он хмыкал в ответ: «Типичная фармацевтическая афера». Его нелепые заявления заставляли с ним не соглашаться, и тогда вы увязали в бессмысленном споре, который для Дэйва и есть любимое средство общения.
— То есть как это — барсуков не бывает?! — возопил мой пораженный брат.
— Факт. Их придумали. Виртуальный вид животных, — настаивал Дэйв.
— Ерунда! Ясное дело, барсуки существуют.
Жил на свете обыкновенной человек, были у него работа, жена, двое детей, друзья и немало проблем. Словом, всё как у всех. Но однажды он ехал в метро по обычным своим делам, посмотрел в окно и вдруг понял, что не знает, где он и куда едет, не знает, как его зовут, не знает, кто он такой. Вот так здорового мужчину средних лет поразила амнезия. Правда, забыл он исключительно то, что было связано лично с ним. И вот лежит он в больнице и гадает, а хороший ли он был человек или так себе, и была ли у него семья, а если была, то отчего же они не ищут его.
Майкл Адамс снимает квартиру на паях с тремя соседями-бездельниками. Свои дни он проводит в постели, играя в компьютерные игры, листая газеты или предаваясь наивным размышлениям. А когда эти занятия ему приедаются, Майкл переезжает на другой берег Темзы и становится любящим мужем и нежным отцом. Ибо добропорядочный Майкл живет двойной жизнью: одну половину недели он примерный семьянин, а другую - холостяк, шарахающийся от семейных радостей. Он счастлив, считая, что нашел золотую середину между долгом и наслаждением.
Однажды окружающий мир начинает рушиться. Незнакомые места и странные персонажи вытесняют привычную реальность. Страх поглощает и очень хочется вернуться к привычной жизни. Но есть ли куда возвращаться?
Герои повестей – наши современники, молодежь третьего тысячелетия. Их волнуют как извечные темы жизни перед лицом смерти, поиска правды и любви, так и новые проблемы, связанные с нашим временем, веком цифровых технологий и крупных городов. Автор настойчиво и целеустремленно ищет нетрадиционные литературные формы, пытается привнести в современную прозу музыкальные ритмы, поэтому ее отличает неповторимая интонация, а в судьбах героев читатель откроет для себя много удивительного и даже мистического.
Творится мир, что-то двигается. «Тельце» – это мистический бытовой гиперреализм, возможность взглянуть на свою жизнь через извращенный болью и любопытством взгляд. Но разве не прекрасно было бы иногда увидеть молодых, сильных, да пусть даже и больных людей, которые сами берут судьбу в свои руки – и пусть дальше выйдет так, как они сделают. Содержит нецензурную брань.
К чему приводят игры с сознанием и мозгом? Две истории расскажут о двух мужчинах. Один зайдёт слишком глубоко во внутренний мир, чтобы избавиться от страхов, а другой окажется снаружи себя не по своей воле.
Издательская аннотация в книге отсутствует. Сборник рассказов. Хорошо (назван Добри) Александров Димитров (1921–1997). Добри Жотев — его литературный псевдоним пришли от имени своего деда по материнской линии Джордж — Zhota. Автор любовной поэзии, сатирических стихов, поэм, рассказов, книжек для детей и трех пьес.
20 июня на главной сцене Литературного фестиваля на Красной площади были объявлены семь лауреатов премии «Лицей». В книгу включены тексты победителей — прозаиков Катерины Кожевиной, Ислама Ханипаева, Екатерины Макаровой, Таши Соколовой и поэтов Ивана Купреянова, Михаила Бордуновского, Сорина Брута. Тексты произведений печатаются в авторской редакции. Используется нецензурная брань.
По улицам Иерусалима бежит большая собака, а за нею несется шестнадцатилетний Асаф, застенчивый и неловкий подросток, летние каникулы которого до этого дня были испорчены тоскливой работой в мэрии. Но после того как ему поручили отыскать хозяина потерявшейся собаки, жизнь его кардинально изменилась — в нее ворвалось настоящее приключение.В поисках своего хозяина Динка приведет его в греческий монастырь, где обитает лишь одна-единственная монахиня, не выходившая на улицу уже пятьдесят лет; в заброшенную арабскую деревню, ставшую последним прибежищем несчастных русских беспризорников; к удивительному озеру в пустыне…По тем же иерусалимским улицам бродит странная девушка, с обритым наголо черепом и неземной красоты голосом.
Если обыкновенного человека переселить в трущобный район, лишив пусть скромного, но достатка, то человек, конечно расстроится. Но не так сильно, как королевское семейство, которое однажды оказалось в жалком домишке с тараканами в щелях, плесенью на стенах и сажей на потолке. Именно туда занесла английских правителей фантазия Сью Таунсенд. И вот английская королева стоит в очереди за костями, принц Чарльз томится в каталажке, принцесса Анна принимает ухаживания шофера, принцесса Диана увлеченно подражает трущобным модницам, а королева-мать заводит нежную дружбу с нищей старухой.Проблемы наваливаются на королевское семейство со всех сторон: как справиться со шнурками на башмаках; как варить суп; что делать с мерзкими насекомыми; чем кормить озверевшего от голода пса и как включить газ, чтобы разжечь убогий камин...Наверное, ни один писатель, кроме Сью Таунсенд, не смог бы разрушить британскую монархию с таким остроумием и описать злоключения королевской семьи так насмешливо и сочувственно.
Тед Уоллис по прозвищу Гиппопотам – стареющий развратник, законченный циник и выпивоха, готовый продать душу за бутылку дорогого виски. Некогда он был поэтом и подавал большие надежды, ныне же безжалостно вышвырнут из газеты за очередную оскорбительную выходку. Но именно Теда, скандалиста и горького пьяницу, крестница Джейн, умирающая от рака, просит провести негласное расследование в аристократической усадьбе, принадлежащей его школьному приятелю. Тед соглашается – заинтригованный как щедрой оплатой, так и запасами виски, которыми славен старый дом.
Жизнь непроста, когда тебе 13 лет, – особенно если на подбородке вскочил вулканический прыщ, ты не можешь решить, с кем из безалаберных родителей жить дальше, за углом школы тебя подстерегает злобный хулиган, ты не знаешь, кем стать – сельским ветеринаромили великим писателем, прекрасная одноклассница Пандора не посмотрела сегодня в твою сторону, а вечером нужно идти стричь ногти старому сварливому инвалиду...Адриан Моул, придуманный английской писательницей Сью Таунсенд, приобрел в литературном мире славу не меньшую, чем у Робинзона Крузо, а его имя стало нарицательным.