Это стоит запомнить - [5]

— Мы возьмём его силой! — закричал второй преследователь, и все трое схватили ружья.

— Только когда я буду мёртвым, — твёрдо сказал хозяин сакли.

Он снял со стены два ружья. Одно из них дал гостю, другое оставил себе.

Засвистели пули. Преследователи старались пощадить старика, но одна из пуль всё же попала ему в грудь…»

Я слушал пастуха, и мне было обидно, что так бессмысленно погиб хороший человек. Подумать только, до какой нелепости может довести слепое следование устаревшим обычаям! Старик отдал свою жизнь, защищая человека, которого он видел первый раз в жизни. Он защищал неизвестного только потому, что тот был его гостем.

От этого рассказа веет седой стариной. В наши дни жителям даже самого глухого горного селения и в голову не придёт, конечно, защищать преступника, если он попытается укрыться в качестве гостя.

Это не значит, однако, что мы стали менее радушны.

Народы Советского Союза славятся своим гостеприимством. Оказавшись в кавказском селении, в таджикском кишлаке, в юрте удэгейца или манси, опасайся похвалить понравившуюся тебе вещь: как бы дорога ни была она хозяину, он тотчас поднесет её тебе и обидится, если ты не примешь подарка.

Всякий, кто приезжает в нашу страну как гость, всегда найдёт у нас внимание и заботу. Даже представителей тех капиталистических стран, которые нам не очень-то дружественны, мы встречаем любезно и приветливо и оберегаем их до тех пор, пока они наши гости.

Но к гостям мы относимся с разбором. Мы требуем от них, чтобы и они уважали хозяев и подчинялись заведённым в нашем доме порядкам. Если же приезжие злоупотребят нашим доверием и начнут на нас клеветать либо высматривать то, что им видеть не положено, мы не задумаемся показать им на дверь: «Забирайте ваши чемоданы и прощайте!..»

Город друзей

Зато когда в нашу страну приезжают искренние друзья мира — нет предела радушию советского народа.

Те, кому посчастливилось оказаться на улицах Москвы в последнее воскресенье июля 1957 года, в день открытия VI Всемирного фестиваля молодёжи, никогда не забудут этих неповторимых часов.

Зрелище было поистине чудесным.

По широким улицам Москвы медленно двигалась нескончаемая колонна нарядных автомобилей — голубых, зелёных, фиолетовых, красных, жёлтых. Кузова машин были украшены цветами, гирляндами и флагами, а на бортах и капотах нарисованы белые голуби мира.

В машинах стояли, взявшись за руки, взволнованные юноши и девушки. Глаза их блестели восторгом, улыбка не сходила с лиц.

Здесь были представители молодёжи всех народов мира — чёрные до синевы африканцы и белокурые веснушчатые шведы, маленькие узкоглазые японки в пёстрых кимоно, стройные индийцы в ослепительно белых чалмах и изящные бирманцы в круглых чёрных шапочках, австрийцы в зелёных тирольских шляпах с пёрышками и шотландцы в клетчатых коротких юбках вместо брюк, черноглазые кореянки в скромных серых курточках и вьетнамки в широкополых шляпах из рисовой соломы, француженки в синих беретиках и датчане в студенческих фуражках с голубой лентой.

Участники фестиваля проезжали мимо домов, празднично расцвеченных зеленью, коврами и флагами, минуя торжественные арки, перекинутые через улицу от здания к зданию.

А вокруг переливалось волнующееся море голов.

Тысячи людей, не уместившись на тротуарах, плотной толпой выплеснулись на мостовые, заполнили окна, балконы и даже крыши домов. Украшенные машины с трудом пробирались по живому коридору, расступавшемуся пред ними и смыкавшемуся снова.

Звуки множества оркестров, аплодисменты, приветственные возгласы сливались в радостный, праздничный гул.

Так встречали москвичи дорогих гостей — участников фестиваля.

А делегаты стояли в кузовах автомобилей, растроганные до глубины души, поражённые теплотой встречи. Перевешиваясь через борта машин, они едва успевали пожимать на ходу тянущиеся со всех сторон руки, без устали повторяя:

— Мир! Дружба! Дружба! Мир!

Сбылись вещие слова великого русского поэта: «Все флаги в гости будут к нам». В эти дни посланцы молодёжи всех народов земного шара стали желанными гостями советской столицы.

Москвичи хорошо подготовились к встрече участников фестиваля. Когда выяснилось, что для приезжих не хватит всех гостиниц города, московские школьники за несколько дней превратили свои классы и залы в уютные спальни — расставили кровати, шкафы и ночные столики, повесили нарядные занавески, принесли из дому красивые вазы и каждый день меняли в них цветы.

Словно чудом появились на площадях огромные парусиновые навесы гигантских столовых, разбитых прямо под открытым небом. Здесь сотни поваров показывали, что не зря они целый месяц учились готовить блюда на любые вкусы — японские и испанские, африканские и норвежские.

— Здесь кормят так вкусно, — сказала друзьям девушка из Финляндии Улла Тиука, — словно каждый день — воскресенье!

Москва открыла гостям все свои музеи, дворцы, театры, парки, стадионы.

Повсюду делегатов фестиваля встречали с таким радушием, что они чувствовали себя, как у самых близких друзей.

Как-то около полуночи я возвращался из театра домой. В переулке, далеко от центра города, я увидел группу смуглых девушек в широких одеждах из белого шёлка и островерхих соломенных шляпах. Это были маленькие вьетнамки, по-видимому, отставшие от своего автобуса.