Это они, Господи… - [17]

И всё-таки надеялись, уповали. Надеялось, уповалось. Как же! Ведь ему еще не было пятидесяти, ведь он советский разведчик, ведь сын фронтовика… А вдруг внезапный и не снившийся ему взлёт на такую высоту, ответственность за судьбу родины заставят его прозреть, вдруг появится в нём что-то человеческое, русское, честное, словом, вдруг — катарсис… И что же со временем оказалось? Собчака он беззаконно спас от правосудия, тайно переправив в Париж, а теперь под камеры телевидения посещает его могилу и за государственный счёт покровительствует сирой вдовице покойного. Ельцина чтит как национального героя, назвал его именем не рыгаловку на Зацепе, что было бы справедливо, а крупнейшую в стране новую библиотеку в Ленинграде. Лживые, человеконенавистнические писания Солженицына повелел втемяшивать школьникам. Эдварду Радзинскому дал не то орден, не то премию. К Хазанову ходит в гости в особняк от Лужкова на Садовом кольце, слушает там еврейские анекдоты и потом по телевидению рассказывает их народу российскому… И только после всего этого надежда умерла.

И возник Медведев. Опять, казалось бы, всё ясно: это ставленник ставленника Ельцина, второй год он разъезжает по стране и по всему миру, произносит бесчисленные маниловские речи, и самое умное, что сказал — «Свобода лучше, чем несвобода», тепло жмёт руку Абрамовичу, приобрел в качестве биографа лжеца-антисоветчика Сванидзе, оказавшегося после этого сразу и в Общественной палате, и в Комиссии по борьбе против фальсификации истории… Ну, на что тут надеяться!

И всё-таки!.. Ведь русский же, ведь ему лишь немного за сорок, ведь у него оба деда — фронтовики, а к Собчаку и Ельцину, кажется, не имел никакого отношения, да, маловат росточком, но зато походочка лёгкая… А вдруг вспомнит, что русский, вдруг сообразит, что впереди ещё долгая жизнь, вдруг явятся ему во сне оба деда и скажут: «Внучок, не балуй! Пойми, куда тебя случайно вознесло. Решай, что тебе дороже — „хромая утка“ или родина-мать»…

Увы, и на сей раз ничего не сбылось. Но моя надежда на Медведева окончательно испустила дух только совсем недавно — 30 октября 2009 года, когда он обнародовал своё заявление «Память о национальных трагедиях так же священна, как память о победах». Такой концентрации самоуверенности и пустозвонства не было даже у его предшественника.

Он твердит то и дело: «Я убеждён… Я уверен…». Да какое мне дело, в чём этот молодой человек убеждён. Ты меня убеди, народ убеди в своей правоте, но, увы, это не по силам. Ибо на таком посту и в таких делах на слово можно поверить только человеку с большим опытом жизни, с глубокими знаниями и, конечно, доказавшему свою честность, — словом авторитетному человеку. А тут?!.. Никто из них до кремлёвских палат ни цехом, ни колхозной бригадой, ни какой-нибудь конторой не руководил, ни взводом не командовал, ни «Капитанскую дочку» не читал.

И вот вам: «Я убеждён, что память о национальных трагедиях так же священна, как память о победах». Ставит на одну доску трагедии, допустим, землетрясение в Спитаке и победы, допустим, победу над фашистской Германией в Великой Отечественной войне. На одну доску — скажем, поэта Мандельштама, умершего в заключении, и Александра Матросова, погибшего в бою за родину. Разумеется, и жертвы землетрясения, и Мандельштам вызывают у нас глубокое сочувствие, сожаление, скорбь, но они не могут вызвать чувства восхищения и благодарности, которое рождают у нас герои, отстоявшие свободу и независимость родины.

Вот так некоторые евреи, претендуя на особый «статус» своих погибших соплеменников среди многомиллионных жертв Второй мировой войны, в сознании своей высшей правоты заявляют: «Нас фашисты убивали только за то, что мы евреи». Да, это так. Но русских они убивали и за то, что они русские, т. е. народ, живущий на той земле, которую немцы мечтали захватить, истребив или изгнав русских, и за то, что возглавляя борьбу всех народов, в том числе евреев, русские являлись главным препятствием на пути фашистского мирового бандитизма. Человек, которого называют президентом, должен понимать такие вещи.

Медведева «не может не тревожить» то, что почти 90 процентов молодёжи в возрасте от 18 до 24 лет не знают даже имён известных людей, которые пострадали или погибли как жертвы репрессий. А ведь День памяти жертв как раз 18 лет уже и отмечается. О чем же говорит такой прискорбный факт? Прежде всего о том, что вы без конца врёте о репрессиях и враньё ваше уже не воспринимается, обрыдло всему народу, а молодёжи — прежде всего.

«Дуэль», № 27,28’10

АПРЕЛЬСКИЕ КАЗУСЫ

Прошло уже немало дней, а я всё не могу одолеть тягостное впечатление, которое оставил отчёт главы правительства Владимира Путина в Думе 6 апреля. Очень отчётливое, но именно тягостное и безнадёжное.

Оратор начал так: «Правительство заинтересовано, чтобы его работа получила оценку законодателей». Конечно. Но думаю, оно заинтересовано получить оценку и рядовых граждан и оппозиционных газет. Так вот…

Как человека, всю жизнь работающего со словом, отчёт прежде всего удручил меня своим языком. Люди, безразличные к родному языку, сразу скажут: «Ну, нашёл о чем тревожиться! Тут высокая политика, жизнь страны, кризис, безработица, а он. Это и говорил мне Владимир Бондаренко. Нет, друзья, не мной и давно сказано: „Язык — душа народа“». Через него открывается многое.