Это очень забавная история - [36]

Я прогоняю свою обычную историю.

– Твои родители здесь?

– Я позвонил им, но…

– Сюда? Хорошо, спасибо, – слышу я мамин голос из приемного отделения. Я кладу голову на руки.

Доктор Махмуд отходит в сторону и пропускает маму, идущую за медсестрой. В левой руке у мамы набитая вещами тряпичная сумка с двумя длинными ручками, в правой – Джордан.

– Миссис! – верещит медсестра. – С собакой сюда запрещено!

– С какой собакой? – спрашивает мама, пряча Джордана в сумку. Тот высовывает морду и лает, потом скрывается в недрах сумки.

Все приемное отделение замерло, даже обдолбанный парень смотрит на маму. К ней подходит Крис, медсестра показывает на меня.

– Секундочку, – говорит доктор Махмуд. – Вы миссис Гилнер?

– Да, а что? Крэйг! Боже мой!

Все трое – Крис, медсестра и доктор Махмуд – пропускают маму в 22-й и, встав полукругом, наблюдают, как она крепко прижимает меня к себе. Когда я был пятилетним, она обнимала меня так же, дополнительно к этому мы покачиваемся. Джордан на меня рычит.

– Пришлось его взять – он устроил такой визг. Я так тебя люблю, – шепчет мне мама в ухо горячим слюнявым ртом.

– Знаю, – останавливаю я ее.

– Миссис Гилнер…

– Ей нельзя тут с собакой, – настаивает медсестра.

– Она принесла собаку? С собакой не положено, – подтверждает Крис.

– Минутку! – восклицает доктор Махмуд.

– Раз уж вы здесь, миссис Гилнер, то довожу до вашего сведения, что ваш сын обратился к нам с жалобами на острую депрессию и навязчивые суицидальные мысли, это понятно?

– Да.

– Он прекратил прием «Золофта».

– Ты бросил его пить? – поворачивается ко мне мама.

– Я думал, что мне стало лучше, – пожимаю я плечами.

– Ты такой же упертый, как отец. Продолжайте, доктор.

– Теперь вопрос к тебе, Крэйг. Ты хочешь, чтобы мы тебя приняли?

«Приняли»? Наверное, это означает, что мы пойдем в особый кабинет, где доктор Махмуд быстренько меня проконсультирует, и я пойду. Надо доделать это дело, зря я, что ли, столько томился в приемном отделении скорой?

И я говорю:

– Да.

– Вот и правильно, – говорит мама.

– Подпишите вот здесь за Крэйга, миссис Гилнер, что он согласен. – Доктор поворачивает планшет с клипсой от меня к маме. В верхней части листа чертова куча мелких буковок, снизу их еще больше, а примерно посередине, где виднеется линия из каких-то печатей, надо подписать.

– И еще кое-что, – предупреждает доктор, – в госпитале идет ремонт, мест не хватает, так что вашего сына примут вместе со взрослыми.

– Что, простите?

– Его примут со взрослыми пациентами, а не с другими подростками.

А, ну так, значит, я буду ждать приема у доктора Махмуда вместе со взрослыми чуваками?

– Я не против, – говорю.

– Чудно. – Доктор улыбается.

– Это не опасно? – интересуется мама.

– Конечно, нет. В нашем госпитале самый лучший уход в Бруклине, а ремонт скоро закончится.

– Хорошо. Крэйг, ты не против?

– Конечно. Делов-то.

Мама выводит свою неразборчивую, лихо закрученную подпись.

– Прекрасно. Крэйг, для твоего приема все готово, – резюмирует доктор Махмуд. – Ты быстро пойдешь на поправку.

– Ясно. – Мы жмем руки, он поворачивается и идет в своем костюме по приемному отделению, приветствуя пациентов справа и слева.

Медсестра трогает маму за плечо и стоит на своем:

– Извините, но с собакой вам придется уйти.

– Можно оставить сыну сумку с одеждой?

– Зачем мне одежда? – спрашиваю я. Заглядываю в сумку: в принципе, там не только одежда, и есть шмотки, которые можно носить, но на них сидит Джордан.

– Если хотите принести ему вещи, то передачи у нас днем, – объясняет медсестра.

– Куда его поместят? – спрашивает мама так, будто я пустое место.

– В шестой северный.

– Крэйг, я тебя люблю.

– Пока, мам.

Мы наскоро обнимаемся, и она уходит. Крис так и сидит на стуле, уперев руки в бедра, наблюдает. Я уже начинаю сомневаться, что он справляется с работой больничного охранника.

– Что значит «шестой северный»? – спрашиваю я у Криса.

– Мы, это самое, не должны разговаривать, – он снова берется за газету.

Я выглядываю в проем в надежде увидеть что-то новенькое – никаких изменений.

Не будь у меня депрессии, не пришлось бы сидеть в этой паршивой дыре.

– Мистер Гилнер! – наконец-то зовет меня кто-то.

К двери подходит худой, похожий на престарелого хиппи очкарик с короткой бородкой. Для полноты картины ему только длинных волос не хватает. На нем ни белого халата, ни синей униформы – он в джинсах, синей рубашке и чем-то вроде кожаного жилета.

– Я Смитти, пошли, отведу тебя к нам наверх.

– Двоих забери! – бросает проходящий мимо доктор. – Из 21-го и из 22-го.

– Не, на пациента из 21-го у меня бумаг нет, – мотает головой Смитти. – Так что забираю мистера Гилнера, а потом вернусь, лады? Эй, это Джимми, что ли?

– Снова он, – жалуется доктор.

– Сегодня же суббота, малыш. Все будет чики-пики. Мистер Гилнер? – тут он поворачивается ко мне.

– Ага, я.

– Готов убраться из этого безумного местечка?

– Мы пойдем к доктору Махмуду?

– Конечно. Попозже.

– Ну что, Смитти, этого забираешь? – интересуется Крис.

– Мистер Гилнер, ты же не будешь выкаблучиваться по дороге?

– Э-э-э… нет.

– Лады. Вещи взял?

Я проверяю, на месте ли браслеты, ключи, мобильник и бумажник.

– Ага!

– Пошагали.