Это очень забавная история - [3]

– И что это за кошмар, Крэйг?

– Жизнь.

– Жизнь – это кошмар?

– Ну да.

Тут мы замолкаем. Вроде как важный момент. Неужели жизнь в самом деле похожа на кошмар? Чтобы поразмыслить над этим, нам нужно не меньше десяти секунд.

– И что ты сделал, когда понял, что проснулся?

– Остался в кровати.

Я мог бы рассказать еще кое о чем, но не стал. Например, этим утром я лежал в постели голодный. Накануне вечером я ничего не ел. Допоздна делал уроки, вымотался и, упав на подушку, уже понимал, что утром горько об этом пожалею: проснусь жутко голодным – и точно переступившим грань, за которой мой желудок так подведет, что я не смогу съесть ни куска. Я проснулся, мой желудок крутило так, будто он пожирал себя изнутри. Но я не хотел ничего с этим делать. Я не хотел есть. При одной мысли о еде живот начинал болеть еще сильнее. Я не придумал ничего, что смог бы в себя впихнуть, кроме кофейного йогурта, но от него меня уже тошнило.

Я перевернулся на живот, стиснул кулаки и прижал их к животу, как будто молился. Кулаки вмяли желудок внутрь, обманули его, заставили поверить, будто он полон. И вот я лежу в этой позе, мне тепло, голова кружится, секунды уходят одна за другой.

Я пролежал так почти час и встал только по естественной нужде, которая еще никогда меня не подводила.

– Я встал, потому что мне нужно было отлить.

– Понятно.

– Это было так классно.

– Ты уже говорил, что тебе нравится мочиться.

– Ага. Это просто.

– Тебе нравится, когда просто.

– Это всем нравится, разве нет?

– Некоторые любят преодолевать сложности, Крэйг.

– Ну, это не мой случай. По дороге сюда я думал… представлял себе, что мог бы работать велокурьером.

– Так.

– Занятие проще некуда, все понятно, и тебе платят. Это стало бы моим Якорем.

– А как же школа, Крэйг? Твой Якорь – школа.

– Нет, в школе намешано столько всего, и она распадается на кучу всяких непонятностей.

– Ты про Щупальца.

Мне пришлось объяснить доктору Минерве свой словарь, и она довольно быстро с ним освоилась. Щупальцами я называю злобные задачи, которые вторгаются в мою жизнь. Например, урок американской истории на прошлой неделе, для которого нужно было написать доклад на тему «Оружие времен Войны за независимость», для чего мне пришлось тащиться в Метрополитен-музей, чтобы посмотреть на старые ружья, а значит, спуститься в метро, а значит, на целых сорок пять минут остаться без почты и мобильного телефона, из-за чего я не смог ответить на письмо учителя, который предлагал всему классу задания на дополнительные баллы, а значит, другие ученики расхватали все задания, и я не получу 98 баллов и не приближусь к среднему баллу в 98,6 (необходимая вам температура тела по Фаренгейту), вследствие чего не поступлю в Хороший Университет, а значит, не получу Хорошую Работу и у меня не будет Хорошей Страховки, следовательно, я буду тратить кучу денег на мозгоправов и лекарства, чтобы котелок варил, следовательно, у меня не будет денег для обеспечения Хорошего Уровня Жизни, чего я буду стыдиться, а значит, впаду в депрессию, и это будет полный капец, потому что мне ли не знать, что это такое: из-за депрессии я не смогу подняться с кровати, что приведет к логичному концу – я буду бомжевать. Потому что, если человек слишком долго не встает с кровати, к нему приходят специальные люди и уносят ее.

Якоря – это противоположность Щупалец. Якоря занимают мой мозг, и я на время чувствую себя хорошо. Кататься на велосипеде – Якорь. Составлять карточки – Якорь. Сидеть у Аарона и смотреть, как пацаны рубятся в видеоигры, – Якорь. Задачи должны быть простыми и идти одна за другой. Решать ничего не надо. Никаких тебе Щупалец. Только то, что мне по силам. И не нужно общаться с другими людьми.

– На свете немало Щупалец, – признаю я. – Наверное, я мог бы с ними справиться, но проблема в том, что я слишком ленивый.

– Что в твоем понимании «ленивый», Крэйг?

– Каждый день я не меньше часа валяюсь в кровати. Потом расхаживаю туда-сюда. Бывает, раздумываю о чем-то. Трачу время впустую, сижу тихо и помалкиваю, потому что боюсь, что буду заикаться.

– Ты заикаешься?

– У меня не получается нормально говорить, если я в депрессии: запинаюсь на полуслове.

– Понятно. – Она что-то записывает в свой линованный блокнот.

«Это все пойдет в мое личное дело», – думаю я.

– Я не… – Я трясу головой. – Ну, насчет велика…

– Что? Что ты хотел сказать?

Это еще один фирменный приемчик мозгоправов. Они никогда не дают тебе оборвать мысль. Уж если открыл рот, будь готов к тому, что они вытащат из тебя все, чем ты собирался поделиться. Официально это объясняется тем, что самое важное о себе люди недоговаривают или обрывают на полуслове, но я думаю, что так мозгоправы дают вам почувствовать вашу значимость. По крайней мере, мне больше никто никогда не говорил: «Погоди, Крэйг, что ты хотел сказать?»

– Я хотел сказать, что не в заикании дело. Думаю, это просто один из симптомов.

– Как потливость.

– Ну да.

Потливость – это просто кошмар. Не такой, конечно, как невозможность поесть, но выглядит довольно странно: на лбу выступает ледяной пот с острым запахом кожи, который приходится вытирать каждую минуту. Обычно люди мало что замечают, но это точно видят.