Однажды в свежий, шелестящий дождем вечер Мохендро радостный, в новом, надушенном чадоре, с гирляндой жасмина на шее вошел в спальню. Он хотел напугать Ашу своим неожиданным появлением и старался ступать неслышно. Но, заглянув в комнату, он увидел, что окно распахнуто, сильный ветер с брызгами дождя, ворвавшись внутрь, погасил лампу, а жена лежит на тахте и тихо плачет.
– Что случилось? – воскликнул Мохендро, бросаясь к Аше.
Аша зарыдала еще сильнее. Он не сразу добился у нее, в чем дело. Оказывается, Аннапурна не вытерпела и уехала к своему двоюродному брату.
«Уехала! – с досадой подумал Мохендро. – Такой хороший вечер испортила».
Весь его гнев обратился на мать. Она одна – причина всех неурядиц!
– Где тетя, там будем и мы! Посмотрим, с кем тогда ма станет ссориться! – сказал он Аше и стал с шумом укладывать вещи и звать носильщиков.
Раджлокхи все поняла. Медленно подойдя к сыну, она спокойно спросила:
– Куда это ты собираешься?
Сначала Мохендро ничего не ответил, и только когда мать повторила вопрос, сказал:
– Мы уезжаем к тете.
– Вам незачем ехать, – так же спокойно ответила Раджлокхи, – я сама съезжу к тетке и верну ее домой.
Она тут же отправилась к Аннапурне.
– Сжалься надо мной, прости меня, невестка, – сказала она и умоляюще сложила руки.
Растерянная Аннапурна склонилась перед ней в глубоком поклоне и горестно воскликнула:
– Зачем ты обижаешь меня, диди! Как ты скажешь, так я и сделаю!
– Мохендро с женой собираются покинуть меня, потому что ты уехала. – Раджлокхи не выдержала и разрыдалась от гнева, унижения и обиды.
Женщины возвратились домой. Дождь все еще продолжался. К тому времни, когда Аннапурна вернулась, Аша уже перестала плакать, и Мохендро даже пытался развеселить ее. У него появилась надежда, что вечер этот все же не будет испорчен до конца.
Вдруг в комнату вошла Аннапурна.
– Чуни, – обратилась она к Аше, – дома ты мне жить не даешь, хочу уехать – за мной тянешься. Скажи, неужели мне нигде так и не будет покоя?
Аша вздрогнула, как раненая лань.
– Послушай, тетя! – вспылил Мохендро. – Что тебе сделала Аша?
– Я уехала потому, что не могу больше видеть такую распущенную жену! Зачем ты довела до слез свою свекровь? Зачем заставила меня возвращаться в этот дом?
«Как нарушают поэзию жизни все эти тетки и матери», – подумал Мохендро.
На следующий день Раджлокхи позвала Бихари и сказала:
– Сынок, уговори Мохендро отпустить меня на родину, я так давно не была у себя в Барашате.
– Если долго не были, может, лучше совсем не ездить? – заметил Бихари. – Я передам Мохендро. Только едва ли он согласится отпустить вас.
Но Мохендро согласился.
– Интересно ведь взглянуть на места, в которых родился, – сказал он Бихари. – Только пусть долго не остается в деревне – сейчас сезон дождей и там, должно быть, прескверно.
Увидев, как легко Мохендро отпускает мать, Бихари рассердился.
– Твоя мать собирается ехать совсем одна! – воскликнул он. – Кто поможет ей, кто за ней присмотрит? Отпусти с ней жену.
Уязвленный этим скрытым упреком, Мохендро коротко ответил:
– Аша останется со мной.
На этом разговор окончился.
Так каждый раз Бихари невольно восстанавливал против себя Ашу. Но мысль, что она сердится на него, доставляла ему какую-то горькую радость.
Раджлокхи отнюдь не горела желанием посетить родные места. Но как лодочник, который то и дело бросает лот, когда мелеет река, выясняя, где глубже, так и Раджлокхи, с тех пор как отношения в семье изменились, неустанно промеряла глубину сыновней привязанности. Она никак не ожидала, что сын так легко и быстро согласится на ее отъезд.
«Да, – думала Раджлокхи, – какая разница между отъездом Аннапурны и моим! Еще бы, Аннапурна – добрая фея, а я всего лишь мать. Да, лучше уж мне уехать».
Аннапурна угадала горькие мысли Раджлокхи и заявила Мохендро, что тоже покидает этот дом.
– Послушай, ма, – сказал тогда Мохендро, – ты уезжаешь, тетя – тоже, кто же будет вести хозяйство?
На какое-то мгновение Раджлокхи перестала сдерживать себя:
– Как, ты собираешься уехать, медж-боу? – заметила она злорадно. – Но это невозможно! Кто же будет следить за домом? Придется тебе остаться!
Раджлокхи не стала больше откладывать свой отъезд. Назавтра в полдень она собралась в дорогу. Ни Бихари, ни кто другой не сомневался, что Мохендро сам проводит ее до деревни. Но вместо этого он приказал сопровождать ее двум слугам.
– Мохим, ты еще не готов? – окликнул его Бихари, когда подошло время отъезда.
– У меня дела, я должен заниматься, – смущенно пробормотал Мохендро.
– Хорошо, я сам провожу мать, – сказал Бихари.
Мохендро был очень раздосадован.
– Слишком уж много берет на себя Бихари, – сказал он вечером Аше. – Все хочет показать, что беспокоится о матери больше, чем я.
Аннапурне пришлось остаться, но от досады и стыда она окончательно замкнулась в себе. Заметив враждебность тетки, Мохендро рассердился. Обиделась и Аша.
