Это не сон - [23]

– Что только подтверждает сказанное мною, тебе не кажется? – возразила мать. – Когда мужчина безумно любит женщину, он хочет знать все до малейшей ужасающей детали о каждом из ее бывших любовников. Все мои мужчины хотели этого. А вот Тад, похоже, нет. Интересно, почему…

Безжалостная логика матери произвела на Кэролайн сильное впечатление. Действительно, почему Тад не расспрашивал ее о бывших поклонниках?

– Я тебе скажу почему, – возвысила голос Джоан, прежде чем дочь успела придумать хоть какое-то объяснение. – Потому что ему не важно, со сколькими мужчинами ты была близка. Потому что он не любит тебя. Потому что он все еще влюблен в Риту. Тад женился на тебе только потому, что ты забеременела… И ради секса.

Кэролайн наконец-то увидела слабое место в доводах матери и уцепилась за него.

– Сомневаюсь, что он женился на мне ради секса. Мы уже спали вместе, и не единожды. Но в одном ты права. Он мог жениться на мне из-за того, что я ждала ребенка. Дети, похоже, для таких мужчин, как Тад, – все. Однако это вовсе не означает, что он не любит меня или что все еще влюблен в эту идиотку Риту. Господи, да она действительно идиотка, если смогла бросить Тада ради другого, особенно его брата. Карлос был слизняком.

– Слизняки существуют в разных обличьях, – заметила Джоан. – Иногда не в таких явных.

– Тад не слизняк. Он прекрасный человек. Жаль, что я считала его изменником. Мне следовало бы больше доверять ему.

– Тогда это было бы слепое доверие! Ну скажи, дочь, как выглядит эта Рита? Что-то подсказывает мне, что она отнюдь не уродина.

Кэролайн помолчала, прежде чем ответить.

– Не буду врать. Она очень красива.

– И все же ты утверждаешь, что твой муж не спал с ней, хотя они и были помолвлены… В прошлом, я имею в виду, – едко добавила мать.

– Так и есть. Предполагалось, что до их первой брачной ночи она должна оставаться незапятнанной девственницей. По-видимому, Рита забыла о целомудрии, встретив его слизняка-братца. Тад застал их вдвоем в спальне. Я упоминала об этом?

– Нет, – сказала Джоан, приподняв брови. – Не упоминала. И это только подтверждает то, что я уже говорила. Мужчины превыше всего ценят свою сексуальную состоятельность. Вряд ли Тад не воспользовался бы шансом доказать, что, как мужчина, он лучше, когда этот шанс ему представился…

Кэролайн уже судорожно подыскивала возражения.

– Строя свои предположения, ты совершенно забываешь о Рите. Ты не думаешь, мам, что она сама выбирала, с кем спать? Эта женщина безумно любила Карлоса. Она была вне себя от горя на его похоронах.

– Вполне возможно. Но Карлос умер, и его вдова должна была почувствовать себя очень одинокой. Неужели ты действительно считаешь, что она устояла бы перед Тадом, если бы тот решил ее соблазнить? Даже я вынуждена признать, что твой муж обладает большей привлекательностью, чем имеет право любой мужчина.

– У нас нет никаких свидетельств, что Тад домогался Риты, – упрямо стояла на своем Кэролайн.

– Ах оставь! Тад был там, в ее квартире! В течение нескольких часов! Ты сама говорила.

Кэролайн начинала злиться – и на мать, с ее проклятой сообразительностью, и на себя за проклятое упрямство.

– Этому может быть тысяча других причин. Например, Тад просматривал личный архив брата.

– Тогда к чему было лгать?

– Не знаю, – выдавила Кэролайн.

– Почему, ради всего святого, ты даже не спросила у него об этом?! Почему не рассказала о том, что подслушала, и не стала играть в открытую?

– Неужели ты считаешь, что я не думала об этом? – воскликнула Кэролайн. – Но разве тебе когда-нибудь помогала, мам, эта игра в открытую с твоими мужьями? Она неизбежно вела к жестоким ссорам и последующему разводу. Стоит только открыть этот ящик Пандоры, и закрыть его уже невозможно.

– Ты действительно предпочитаешь не видеть очевидного? – потрясение спросила мать. – Ты и дальше намерена считать себя счастливой?

– Я совсем не чувствую себя счастливой, мама, поэтому и пришла к тебе. Мне нужно было с кем-то поговорить, иначе я просто сошла бы с ума. Но я должна думать и о счастье детей, а не только о моей дурацкой гордости.

– Да, конечно, – серьезно сказала мать. – Дети… Прости, Кэрри, я на мгновение забыла о них. Да… да, я понимаю твою ситуацию.

– И Хуан, и Антония обожают Тадео. Независимо от того, было или не было у него что-нибудь с Ритой, он очень хороший отец. Я не хочу развода, мам. Правда не хочу.

– И что же ты собираешься делать? Лицо Кэролайн исказила мука.

– Я надеялась, что ты подскажешь мне. Я пришла сюда, отчаянно нуждаясь в каком-нибудь практическом совете, совете, который поможет мне спасти брак, а не разрушить его.

– Ах, дорогая, мне так тебя жаль… – растерянно и в то же время сочувственно произнесла Джоан. – Я знаю, как ты любишь Тада. Слишком любишь, я всегда так считала. Но хорошо, я сделаю все возможное, чтобы тебе помочь. Только постарайся не вцепляться мне в горло всякий раз, когда я буду говорить то, что тебе не по нраву.

– Постараюсь.

– По крайней мере, честно. Сначала о главном… Давай на минуту забудем о Рите и посмотрим, какую роль ты выбрала для себя в этом браке. Знаешь, я никогда не думала, что ты ограничишься ролью послушной и бессловесной жены и матери, поддакивающей во всем мужу и непрестанно тешащей его самолюбие. Некоторые женщины способны на такое и при этом чувствуют себя абсолютно счастливыми. Но ты слишком самолюбива, чтобы терпеть столь неравноправное партнерство. И слишком умна.