Это не наша война - [58]

Ройчи хмыкнул, отметив про себя мелькнувший в опущенной руке молодого человека приклад арбалета. Значит полное самообслуживание? Это не так уж плохо. Вверху стукнуло закрываемое оконце на башенке. Ещё один арбалетчик. Какой интересный постоялый двор!

Ностромо уже увёл лошадей в сторону конюшни, когда подошёл хозяин и тяжело взошёл на крыльцо. Цепко оглядел оставшуюся четвёрку друзей, чуть дольше задержав взгляд на тёмных, при этом оставаясь абсолютно невозмутимым, на загорелом морщинистом, словно кора дуба, лице не дрогнул ни мускул. Растёгнутая до средины рубаха тёмно-синего цвета была без новомодных рюшечек и узорчиков, но чувствовалось — качественная и дорогая. Широкий пояс с ножнами для длинного ножа, простые штаны — шаровары, заправленные в невысокие сапожки из мягкой кожи. Такой себе владетельный сеньор средней руки, вышедший во двор со скуки погонять челядь. Но это впечатление сразу менялось, стоило взглянуть в холодные голубые глаза, обрамлённые снизу аккуратной серебристой бородой, чуть не доходившей до средины груди, упрямо выдвинутым вперёд подбородком и львиной седой гривой вверху, заплетенной сзади в несколько косиц. Такому господину в равной степени легко вести в бой и ватагу озорных людей и крепкое построение гвардейской закалки. Дополняла картину небольшая золотая серёжка в левом ухе и несколько шрамов на лбу и левой щеке, не теряющихся на фоне глубоких морщин.

Он проигнорировал поздоровавшихся человека и эльфа (гоблин промолчал, что, впрочем, было не очень плохо), а тролль в это время очень внимательно изучал цветочную клумбу. Если бы товарищи не знали его, то можно было бы подумать, что он любуется цветами. Хорошо хоть лапой не трогал — преждевременный скандал с хозяином их бы не устроил.

— Меня зовут Гарч. Как вас зовут, мне не интересно. Вас пятеро. Комната ваша наверху. Перин нет, еды в постель не будет — столоваться станете внизу — Мириул вам всё покажет. Хотите перекусить, спросите у него. Порядок на моей территории не нарушать, драться запрещено. Будут проблемы, обращаться прямо ко мне. Всё.

И пока возмущённый Худук пытался родить гневную речь, хозяин развернулся и ушёл, и гоблин просто ограничился ругательствами — но так, негромко.

Подошёл Ностромо, отчего-то довольный. Выяснилось, что ему понравилось стойло в конюшне, чистота, качество навеса (повозку он оставил там — ни один дождь не намочит) и качество овса. Гоблин ему тут же предложил переселиться прямо туда, а человек и эльф поведали более расширенную из-за комментариев Худука версию речи хозяина, на что гном только улыбнулся: мол, вам бы только привередничать, не испробовав для начала постели и не отведав кухню. Всё нужно делать планомерно. Ну и что, что хозяин был не очень радушен, любой бы напрягся, увидев лопоухую зеленокожую рожу или этакую громаду, как тролль, на которого скорее всего уйдут все запасы из погребца… В общем, назревала очередная дискуссия, но с учётом времени и обстоятельств (как обычно!), Ройчи уже намеревался вмешаться и прекратить «безобразие» вплоть до обещания продолжить разговор утром и даже самому поучавствовать, но тут, благо, вновь открылась дверь, и выглянул озабоченный — можно сделать вывод, что это он — Мириул.

— Почему вы не заходите? Я уже разогрел ужин: гусь с яблоками и каша. Пиво холодненькое. Есть и вино, но за ним нужно спускаться.

Какие уж тут споры!

Стеснительная компания — что может быть смешнее? Разве что Худук, декламирующий стихи, и Листочек, обкладывающий свежую пассию драконами. Имеется в виду, словесными. А «свежую» — в том смысле, что ещё утром они не были знакомы. И Ройчи, например, отложивший меч, и ушедший… в менестрели. Хотя… И такая мечта, частично остуженная, уже посещала его в своё время. Так что, какие тут шутки? Если уж вспомнить Рохлю, едва не проглотившего ноздрями нежные лепестки цветов, то продолжая аналогии, можно представить его в качестве работника оранжереи, своими пальцами проверяющего грунт под какой-нибудь фиалкой, имеющей высоту с его ноготь, то… Да, очень легко представить! Только чуть позже, вначале нужно хорошенько поесть — от одного аромата тушёного гуся можно захлебнуться слюной. Потом поспать… как бы определить это время поточнее? Во! Как можно дольше. Ещё решить некоторые вопросы по закупке…

Тюфяк был в самый раз — в меру жёсткий, опрятный, но, что немаловажно, без насекомых — это тёмным толстошкурым всё равно кого подкармливать: вшей или клопов, а он, нежный и, хм, хрупкий человек, нуждается в неприкосновенности границ собственной кожи…

И ничего так гусь… Имеется ввиду хозяин… Ладно, всё завтра. Да и тюфячок ничего — что ещё усталому солдату надо?

* * *

… Ностромо спешил на постоялый двор. Новости, которые он нёс, ему совсем не нравилось. Впрочем то, что видели глаза, вышло из категории нравится — не нравится, мало того, к категории «свежие новости», это уже можно было отнести с натяжкой, учитывая быстро развивающуюся в сторону ухудшения ситуации. За маской невозмутимости и холодного расчёта положения, и вообще природной гномьей флегматичности, зарождалась злость и гнев на непостоянство, склонность к разрушениею, подверженность беспричинной агрессии людей. Плюс он сердился на себя, на Ройчи — и вообще на всех виновных в том, что они не послышались Худука и не покинули город раньше беспорядков. Можно было винить тролля в задержке, да язык не поднимется чехвостить этого крупногабаритного ребёнка. Опять же, прав был Худук, носящийся с увальнем, как курица с яйцом, относительно свободы, данной Рохле. Но… Хорошо быть мудрым задним числом. Да и «курица» так ядовито квохчет, что так и чешется язык сделать всё вопреки. О-хо-хо… Тернии воспитательного процесса. Главное, что всё закончилось хорошо. Пока хорошо. Учитывая творящееся вокруг… Ничего, это им даже на руку — в подобной суете проще покинуть вспыхнувший город. Стража, скорее всего, разбежалась — если ещё жива, гвардия, оставшаяся в городе, завязла в уличных схватках с неизвестными мятежниками, мародёрами и прочей мразью, в одночасье всплывшей из городской канализации и возомнившей себя хозяевами города…