Это не наша война - [51]

Священник вкатил в куруг света телегу. Солдаты автоматически провели несколько манёвров, меняя позиции и занимая другие, тактически выгодные, используя новый объект в своих целях. Ройчи оценил перемещения бойцов, произведших всё без единой команды. Профессионалы.

А тем временем их вниманию предстали две бело-синие физиономии. С открытыми, невидящими глазами РоПеруши и закрытыми Мегира. Светловолосый гвардеец за время столь продуктивного разговора уже мог несколько раз загнуться.

К чести священника — кстати, у его напарников по костру, скорее всего, отсутствовал подобный анахронизм, как честь — стоит сказать, что увидев раненных, он решительно подошёл к ним и вполне профессионально принялся ощупывать и простукивать. Правда, это касалось людей — тролль, между прочим, так и лежал связанным и мычал, весьма недовольный происходящим. Видимо агробарцы побоялись испытывать судьбу, командиры может и договорятся, но до этого ещё много чего может произойти.

Неожиданно святой отец вскрикнул и отшатнулся от повозки, будто обжёгся.

— Что, дядюшка, племянника не узнал? — раздался усталый голос в резко наступившей напряжённой тишине.

РоПеруши пошевелился, подтягиваясь, чтоб сесть удобней, и взору безмолвным зрителям явилась совершенно не аристократическая разбросанная шевелюра и бледное в фиолетовых росчерках лицо мученика.

— Оли, это ты? — брови святого отца в изумлении вынесло на лоб в жутком беспорядке.

— Дядюшка, скажи своим содатам, чтоб уже наконец пристрелили меня, — сварливо сказал маркиз. — И наконец закончится эта никчемная пародия на правосудие. И мои мучения. — Ройчи с облегчением увидел, что пехотинцы, видимо, поняли, что это за новое действующее лицо и примерный его статус, стали опускать оружие. Некоторые, правда, перенаправили на подозрительных лиц невнятного положения: Агробар не мог похвастать наличием при дворе тёмных. — Мне, честно говоря, очень стыдно за агробарских военных, — выразительный взгляд в сторону окаменевших повторно пленённых офицеров. — Наёмник абсолютно прав. Мало того, — голос его вдруг окреп, — в любую секунду можно ожидать нападения уруков, потому как обнаглевшие, уверенные в своей безнаказанности тёмные вырезали почти два десятка королевских гвардейцев! — О, это был впечатляющий эффект. — А вы, доблестные защитники королевства, ещё смеете пинать ногами уцелевших! — Пылающим взором он обвёл ряды застывших солдат; Ройчи невольно порадовался, что его не коснулся этот праведный гнев — столько в нём было немилости. — Младшие офицеры и сержанты, приготовить солдат к групповой обороне, кавалеристов внутрь периметра кроме нескольких летучих отрядов разведки, старшие офицеры ко мне! — Отрывистые приказы так и выстреливали из маркиза, откуда только и силы взялись. — В защитном порядке отходим к деревне.

Ройчи и Худук как-то постеснялись продолжать удерживать ВерТиссайю и Зелуна, которые понуро, но довольно резво помчались в сторону новоявленного начальника. К ним же присоединился и опасно невозмутимый РоГичи — вряд ли рядовые пехотинцы так уж часто пинают офицеров гвардии. Злой Улфео замер чуть в сторонке с обнажённым мечом, не до конца понимая, куда пристроиться, но с явным намерением рубить головы всем недовольным. А также довольным, но провинившимся.

Во мгновенно поднявшейся суете, так называемом армейском упорядоченном бардаке — всё-таки отряд был строевым, как-то не нашлось места странной компании. Впрочем, друзья ничуть не сетовали по этому поводу, ненужное внимание, как правило, выражавшееся в очередном мордобитии, утомляет и самих стойких и любителей подраться, к которым, положа руку на сердце, они себя не относили.

В силу обстоятельств и выбранного ремесла им частенько приходилось работать мечами, топорами, ножами, кулаками — и другими уважаемыми членовредительными предметами, поэтому периоды между наймами они предпочитали проводить в спокойной атмосфере, желательно горизонтально и в постели. Понятное дело, что неуживчивый гоблин довольно часто и плодотворно сокращал минуты покоя. Впрочем, это же, может в чуть меньшем процентном соотношении относилось и к остальным членам команды — уж очень примечательные были у них рожи, что у тёмных, Рохли и Худука, что у светлых, Ностромо и Листочка, что у Ройчи. Поддатые местные забияки каждый раз считали своим долгом поднять свою репутацию за счёт транзитных гостей. И расплачивались, естественно, за свои необдуманные поступки выбитыми зубами, челюстями, сломанными рёбрами — и так далее. Самых вредных и настырных воспитывал тролль своим коронным приёмом: ломал об колено голень. До смертоубийства дело старались не доводить, всё-таки подобная разновидность глупости не стоит жизни. А для возмущённой группы поддержки, всегда появлявшейся постфактум, у странной компании всегда находилась парочка психологически устрашающих трюков, после которых остывали самые горячие головы, моментально выветривался хмель и вспоминались родительские, супружеские и прочие обязанности и обязательства.

Поэтому, стоило солдатам заняться своими защитными построениями, кавалеристам до полусотни сгруппироваться у фуражных фургонов, подтянувшихся к большому костру и, соответственно, командирской повозке, являющейся, конечно, собственностью странной компании со всем её содержимым кроме раненных агробарцев, как Ройчи вздохнул с облегчением и, переглянувшись с Худуком, направился в сторону продолжавшего оставаться связанным Рохле.