Это грязное дело шантаж - [4]

Он одарил ее ослепительной улыбкой и с достоинством продолжил свой обход. Подождав несколько мучительных минут, в течение которых отдыхающие на террасе гости перешли в ресторан, Вэл нарочито медленно прошла в офис месье Дюлака — просторную, изящно обставленную комнату с цветами в самых разнообразных видах и формах.

Когда она вошла, управляющий поспешно встал из-за стола и устремился к ней навстречу, спеша запечатлеть поцелуй на ее руке.

— Пожалуйста, присаживайтесь. Теперь мы можем обсудить вашу проблему тет-а-тет. Она касается мистера Бернетта, не так ли?

Вэл деревянно опустилась в удобное кресло. К горлу подступил комок, и ей вдруг очень захотелось расплакаться, но усилием воли она овладела собой.

Дюлак деликатно отошел к окну и сделал вид, что что-то рассматривает на улице, потом вновь вернулся за свой полированный стол из красного дерева.

— В моей жизни было немало несчастий, миссис Бернетт, но оглядываясь сейчас на прожитые годы, я понял, что нет таких ситуаций, из которых бы не было выхода. Ваш муж куда-то уехал на машине, и вы боитесь, как бы с ним что-нибудь не стряслось, не так ли?

— Так вы все знаете о моем муже?

— Ну, не все, но многое, как и обо всех моих гостях. Иначе как бы я смог обеспечить им отличный сервис?

— Он… он исчез, и я места себе не нахожу.

— Его уже нет целый час, — задумчиво покачал головой Дюлак. — Для простой прогулки это многовато. По-моему, надо известить полицию.

Вэл скривилась, но Дюлак сделал успокоительный жест.

— Не волнуйтесь о нежелательном паблисити. Его не будет. Положитесь на меня, и я все устрою. Шеф полиции, капитан Террелл, — мой давний друг. Он человек с головой и примет незамедлительные меры, не привлекая излишнего внимания. Можете быть уверены, он не только быстро разыщет мистера Бернетта, но и сделает так, что, кроме нас с вами, об этом не будет знать ни одна душа, тем более журналисты.

Вэл тяжело вздохнула.

— Благодарю вас. Да, конечно… Вам лучше знать, как поступить в данном случае. Я полностью полагаюсь на вас и еще раз спасибо.

— Вот и хорошо, — бодро произнес месье Дюлак, вставая. — А сейчас, пожалуйста, спокойно идите в свой номер. Я пришлю ваш обед туда.

Видя, что Вэл пытается что-то возразить, он улыбнулся и поспешно добавил:

— Что-нибудь легкое, но есть надо обязательно. Через полчаса капитан Террелл будет у вас.

Капитан Фрэнк Террелл был крупным внушительным мужчиной с волосами цвета спелой ржи, в которых, при более близком рассмотрении, можно было заметить седые пряди. На массивном мужественном лице с квадратной челюстью выделялись пронзительные глаза неопределенного серо-стального цвета. Подчиненные его любили, а преступники, которых хоть пруд пруди в Большом Майами, боялись, как огня, и даже дали прозвище «медноголовый Фрэнк».

Он сидел в кресле, которое казалось игрушечным для такого мощного мужчины, и внимательно смотрел на сидевшую напротив Вэл, которая нервно сжала руки коленями, чтобы он не заметил, как они у нее дрожат.

— Дюлак в общих чертах ознакомил меня с вашей проблемой, миссис Бернетт, — проговорил он неожиданно мягким голосом, в котором улавливались нехарактерные для него нотки симпатии. — Я уже разослал описания вашего мужа и его машины. Вот увидите, не пройдет и часа, как кто-нибудь из моих людей обнаружит его. Уверяю вас, не стоит так волноваться.

— Хорошо, спасибо, — рассеянно проговорила Вэл,— вот только газеты…

— О них тоже можете не беспокоиться. Я знаю, как обращаться с газетчиками. Дюлак вкратце рассказал мне, что ваш муж не совсем здоров. Не могли бы вы что-нибудь добавить по этому поводу. Поверьте, это необходимо в интересах дела.

— Ну, конечно… если это необходимо.

— Так что с ним?

— Два года назад он попал в автомобильную катастрофу и получил тяжелую травму головы. Пять месяцев пролежал в коме. До этого трагического случая он был блестящим специалистом в области менеджмента. Работал вместе с моим отцом. Практически был его правой рукой. Когда он в конце концов пришел в сознание, то… в общем, выражаясь словами моего отца, начал вести себя как зомби.

Вэл замолчала и порывисто отвернулась к окну, чтобы скрыть слезы.

— Многие месяцы он провел в лучшем санатории Соединенных Штатов. Его лечили самые известные психиатры. Они пришли к заключению, что физически он совершенно здоров. Но он стал индифферентен ко всему на свете… включая меня. В санатории он провел целых восемнадцать месяцев, однако его состояние не улучшалось, но и не ухудшалось. Я решила, что оставаться ему там дальше просто нет смысла. Вопреки мнению отца, я настояла на том, чтобы попытаться вернуть его в нормальную обстановку. Я думала, что при заботливом уходе с моей стороны он полностью излечится от ипохондрии. Врачи согласились с моими доводами. И вот я привезла его сюда. За последнюю неделю я заметила в нем перемену к лучшему.

— А в чем это выразилось? — заинтересованно спросил Террелл.

— Он стал проявлять интерес к некоторым вещам. До нашего приезда сюда он просто часами сидел, глядя в пространство. Здесь на глаза ему попался томик Диккенса, и, к моей радости, он увлекся чтением. Крис даже попросил меня достать его собрание сочинений… и запоем читал все подряд. Он также стал обращать внимание на окружающих и обсуждать их со мной.