Это грязное дело шантаж - [22]

— Я как раз и собирался это сделать, — сказал Карш, — но великий кормчий запретил мне это делать.

Он вопросительно глянул на тестя.

— Ты что, сам хочешь поторговаться с Терреллом? Так бы и сказал.

Хэер со смаком облизал свои толстые жирные пальцы-сардельки, с сожалением заглянул в пустой пакет, с треском смял его и ловко забросил в стоявшую поодаль мусорную корзину. Довольный собой, он раскурил толстую сигару и выпустил дым из всех отверстий, какие возможно.

— Нет, дети мои, мелко плаваете, — сказал он с самодовольной улыбкой. — Я тщательно обмозговал добытую тобой, сынок, информацию и пришел к выводу, что на этом можно загрести гораздо больше денег.

— А я тебе о чем толкую? — сказал Карш. — Подоим эту своенравную телку Парнелл. Как ты думаешь, насколько ее можно расколоть?

— Забудь про нее, — отрезал Хэер и механически протянул руку к последнему сэндвичу Карша.

Тот быстро схватил его и зажал в руке.

— Я просто подумал, что ты больше не хочешь, — обиженно протянул он.

— Ты ошибся… однако продолжай.

Хэер вздохнул и сложил руки на огромном животе, горой нависавшим над столом.

— Завтра утром Люсиль возьмет пятьсот долларов и отнесет их обратно Джоан Парнелл. Извинись и скажи, что полиция категорически запретила нам заниматься этим делом. И быстро смывайся, дочка, пока эта кошка не накостыляла тебе по шее. С нее станется…

Карш обалдело уставился на тестя, как будто у того на лбу вырос рог.

— Ты явно переел, папаша, — наконец выдавил он. — Твой отец слетел с катушек, Люсиль, — обратился он к жене.

Люсиль пропустила замечание мимо ушей и скептически заметила:

— Я не вижу в этом большой прибыли для нас. Откуда бы ей взяться, если ты отказываешься от такого верняка.

Хэер терпимо улыбнулся дочери.

— От Валери Бернетт, от кого же еще?

Карш нервно сглотнул и выпрямился.

— Постой, постой. Уж не собираешься ли ты…

— Такой шанс выпадает раз в жизни, Сэмми, и надо быть круглым идиотом, чтобы не воспользоваться им. Бернетты богаты, а у Трэверса вообще денег куры не клюют. Неужели он допустит, чтобы его зятя отдали под суд за убийство или навсегда упрятали в режимную психушку?

Карш неуверенно заерзал на месте.

— Вот ты тут задаешь нам патетические вопросы, но позволь спросить: слышал ли ты о таком юридическом термине как «шантаж»? Ты знаешь, на сколько он тянет?

— На полмиллиона долларов, кретин, — загрохотал Хэер, вставая из-за стола и всей своей 140‑килограммовой массой надвигаясь на тщедушного Карша. — Или ты намерен всю жизнь таскаться по помойкам? Трэверс не преминет выложить полмиллиона за зажигалку и куртку… и за наше молчание.

Немного успокоившись, он миролюбиво добавил.

— Детки, не сердите папу. Он все сделает сам.

— Пожалуйста! Только меня увольте, — воскликнул Карш, испуганно вскакивая. — Я удовлетворен тем, что имею, и не собираюсь загреметь на четырнадцать лет только для того, чтобы доставить тебе удовольствие.

— Мы провернем это не ради удовольствия, а для того, чтобы получить полмиллиона и не работать до конца жизни.

— Ты, действительно веришь в то, что сможешь провернуть это дело?

— Уверен, Сэмми. Ну, сам подумай. Полиции и в голову не придет, что это Бернетт. Да если бы и пришло, все улики у нас на руках. А ему никак не отпереться. Для Трэверса полмиллиона — сущий пустяк, если учесть, что он выигрывает. Положись на меня, Сэмми. Ты выполнил свою часть работы, осталась моя. Прибыль поделим пополам.

— На три части, — вставила Люсиль, и, взглянув на ее злое, решительное лицо, мужчины поняли, что она не уступит.

— Но ведь ты — моя жена, — попытался урезонить ее Карш.

— Делим на три части или не делим вовсе, — непреклонно повторила Люсиль.

Мужчины переглянулись и Хэер, который слишком хорошо знал свою дочь, сокрушенно произнес:

— Хорошо, пусть будет на три.

Глава 5

У ворот «Парк Мотеля» Ли Харди сбросил газ и припарковал свой «кадиллак» в тени деревьев подальше от людских глаз.

— О’кей, ребята. Будьте поблизости и постарайтесь не мозолить глаза, — сказал он тоном приказа. — Возможно, вы и не понадобитесь, но скорее всего, у вас сегодня будет работенка.

Джако Смит с трудом выдернул свою огромную тушу из машины и попер в ближайшие кусты, как слон на водопой. Вслед за ним бесшумной тенью скользнул Мо Линкольн.

— Наслаждайтесь луной, голубки, — напутствовал их Харди. — До моего сигнала ничего не предпринимать.

— О’кей, шеф. Тебе не придется нас искать, — заверил Джако.

Без пяти десять Харди вошел в кабинет Хенеки, который едва успел отскочить от окна, из которого наблюдал за тем, как невдалеке остановилась машина и от нее отделились две тени — одна огромная безразмерная и вторая, почти полностью сливавшаяся с вечерней мглой.

— Входите, мистер Харди, — с наигранным радушием проговорил хозяин мотеля. — Рад, что вы почтили меня своим посещением.

Не говоря ни слова, Харди грузно опустился в кресло напротив стола Хенеки.

— Ты сказал, что у тебя срочное дело, — холодно произнес Харди. — Не тяни, выкладывай, что там у тебя.

Хенеки сел, чувствуя себя не в своей тарелке и уже сожалея о том, что затеял все это. Но жадность пересилила страх.

— У нас есть тема для разговора, которая вас очень заинтересует.